Возможность заключения такого рода «соглашений участников» (shareholder`s agreement) или «акционерных соглашений» уже давно признана правом многих зарубежных стран. Они известны, например, законодательству Германии, Франции, Швейцарии, Англии. Допустимость заключения таких соглашений между акционерами была предусмотрена и п. 4 ст. 3 Модельных законодательных положений для государств – участников СНГ о защите прав инвесторов на рынке ценных бумаг.

Тем не менее нашему национальному законодательству до недавнего времени, этот правовой институт известен не был. Отдельные попытки заключения подобного рода соглашений между участниками российских компаний на основании принципа свободы договора (п. 2 ст. 421 ГК РФ), как правило, не выдерживали «проверки на прочность» в случае их судебного оспаривания. Российские суды квалифицировали их как сделки, направленные на несанкционированное законом ограничение правоспособности их участников (отказ от прав предоставленных им в соответствии с российским законодательством), а значит – ничтожные в силу п. 2 ст. 9 и п. 3 ст. 22 и ст. 168 ГК РФ. Ярким примером такого подхода явилось дело ОАО «Мегафон» (Постановление ФАС ЗСО от 31.03.2006 № Ф04-2109/2005(14105-А75-11)…).

Указанные новеллы ФЗ «Об ООО» и Закона об АО, безусловно, изменят сложившееся устойчиво-негативное отношение судов к такого рода договорам. Однако, легализовав принципиальную возможность заключения соглашений участников хозяйственных обществ, законодатель оставил неразрешенными целый ряд вопросов, что в значительной степени снизит эффективность практического применения этого нового института.

Наиболее актуальным из таких вопросов, является вопрос об определении пределов автономии воли сторон такого рода соглашений, то есть границ свободы договора об осуществлении прав участников общества. Как следует из содержания п. 3 ст. 8 ФЗ «Об ООО», участники общества могут заключать договоры двух видов:

во-первых, об осуществлении прав, вытекающих из факта обладания долей в уставном капитале ООО, и, прежде всего (но не только), прав на участие в управлении делами общества посредствам голосования на общем собрании его участников;

во-вторых, о порядке и условиях осуществления прав по распоряжению принадлежащими участникам долями в уставном капитале общества.

Между тем, действующее законодательство уже содержит достаточно развернутую и весьма детальную регламентацию вопросов управления ООО и оборота долей в его уставном капитале, то есть тех вопросов, которые потенциально могут быть и предметом соглашения участников ООО. Многие из этих норм закона носят императивный характер. Кроме того, устав общества также может содержать соответствующие положения, конкретизирующие и дополняющие правила, установленные законом. Будучи включенными в устав эти предписания также приобретают для всех участников общества обязательный характер.

Таким образом, одной из проблем, которую придется решать, отвечая на вопрос о границах дозволенного усмотрения при заключении соглашений участников ООО, станет проблема их соотношения с императивными положениями закона, с одной стороны, и устава ООО – с другой.

Решение первой части проблемы, на первый взгляд, трудностей не составляет. Договор об осуществлении участниками ООО своих прав является гражданско-правовым, а значит, в силу ст. 422 ГК РФ, устанавливающей в общем виде границы свободы договора, должен соответствовать императивным нормам права под страхом признания его недействительным (ст. 168 ГК РФ). Именно поэтому, например, недопустимым будет соглашение участников ООО, по которому один из них обязуется воздержаться от осуществления своего права на получение информации о деятельности общества (абз. 2 п. 1 ст. 8 ФЗ «Об ООО») или от права требовать исключения из общества участника, который грубо нарушает свои обязанности, чем существенно затрудняет дальнейшую деятельность общества (ст. 10 ФЗ «Об ООО»).