«Константиновцы» имели в некотором смысле свой печатный орган – «Морской сборник», издававшийся с 1848 года на средства Морского министерства. Добившись освобождения журнала от контроля общей цензуры, великий князь превратил его в общественную трибуну, где на рубеже 1850–1860-х годов, помимо морской реформы, широко обсуждались преобразования в других сферах государственного управления.

Со второй половины 1850-х годов центральным вопросом внутренней политики стала подготовка отмены крепостного права. Активной поддержкой идеи освобождения крестьян великий князь обеспечил себе репутацию главы «либеральной партии», «партии красных» в окружении императора. Сразу же вступил он в противоборство с председателем Секретного комитета князем А. Ф. Орловым, пытавшимся завести реформу в тупик и даже упразднить Комитет. Константин Николаевич отстаивал вариант освобождения крестьян с передачей им земли в собственность, но с сохранением общинного начала там, где этому способствовали местные условия. В тот момент такая позиция опережала готовность императора согласиться на освобождение крестьян с землей и вызывала ненависть крепостников.

Влияние великого князя на ход крестьянской реформы значительно усилилось после назначения его председателем Главного крестьянского комитета. Но этому событию предшествовала описанная А. В. Головниным ситуация серьезного психологического кризиса. В течение лета 1860 года, рассказывал Головнин, он каждую неделю сообщал великому князю сведения, собираемые им в поездке по внутренним губерниям. Туда он отправился с согласия его высочества для изучения мнения о предстоящей реформе широкого круга лиц – губернаторов, предводителей дворянства, помещиков и крепостных крестьян. Главный результат наблюдений Головнина сводился к мысли о необходимости ускоренного завершения начатого дела, о невозможности откладывать его еще на несколько лет. По возвращении Головнин нашел великого князя в Павловске в «странном расположении духа», которое его крайне огорчило и в котором он увидел влияние людей, «не любящих Россию».

В разговоре с Головниным Константин Николаевич сказал тогда, что не хочет заниматься этим делом, которое требует специальных знаний, признает себя только моряком, а занятия крестьянским вопросом его отвлекут от флота, что он желает отправиться на «нашу эскадру», находящуюся тогда у берегов Сирии. Он даже намеревался просить государя уволить его от участия в Главном комитете.

Головнин «с ужасом и горестью» воспринял попытку демарша великого князя. Он полагал, что тому виною доктор Гауровиц и супруга Константина Николаевича, великая княгиня Александра Иосифовна, желавшие отплыть в свите великого князя за границу исходя из своих личных целей и эгоистичных расчетов – крестьянская реформа мало их интересовала. Жена Константина Николаевича, «находясь под влиянием людей крайне ограниченных, из консерваторов, желала удалить великого князя от так называемых красных, которые составляли крестьянское положение». Отстранив его от всякого участия в крестьянском деле, великая княгиня не хотела его ссорить окончательно с русским дворянством, «которое враждебно смотрело на все это», – констатировал Головнин. Сам же великий князь, по свидетельству биографа, часто соглашался с их доводами из-за «природной скромности».

В конце концов душевные колебания и скепсис великого князя были преодолены. С 10 октября 1861 года начались почти ежедневные заседания Главного комитета, куда уже поступил разработанный Редакционными комиссиями Заключительный проект крестьянской реформы. Эти заседания продолжались до января 1861 года и проходили в жарких спорах, взаимных колкостях между сторонниками и противниками реформы.