А олень никуда не денется – он так и будет пастись в редколесном распадке с образующимся летом небольшим озерцом со стоячей водой.

Волк бежал, и в его голове неотвязно вертелось: «Придут? Не придут? И что будет, когда они наконец-то появятся?».

Утром присматривающий за кобылами пожилой человек, не спеша и привычно раскачиваясь на больных ногах, пришёл к месту тебенёвки табуна Тулуура. К своему немалому удивлению, он встретил косяк кобыл уже на ближнем алаасе. Мужчина потратил немало усилий, пытаясь отогнать их обратно. Уже на месте, кряхтя и чувствуя привычную ноющую боль в суставах, едва протиснулся в застожье. Отдышавшись, разметал за изгородь столько сена, чтобы кобылам хватило на несколько дней. Пока махал вилами, увидел, что собака возится с какой-то костью. Подойдя поближе, понял, что это останки их первого в этом году жеребёнка. «То-то гляжу что в табуне его нет, думал, что умаялся и отстал. Уснул где-то в сугробе, и его не видно», – произнёс он вслух, будто разговаривал с кем-то. Затем подцепил вилами и перевернул то, что осталось от тушки, и вдруг заметил волчьи следы. Его аж передёрнуло – это были совсем свежие отпечатки лап напугавшего его матёрого волка, которые ни с какими другими следами он спутать не мог. Он суетливо огляделся по сторонам, пальнул на всякий случай из ружья в воздух и как мог быстро засеменил в сторону жилья…

Двуногий сосед волка был в ярости. Он решил переместить место подкормки табуна поближе к жилью. В течение двух дней и ночей они с немолодым помощником подтаскивали на санях сено к большому загону, заполняя его до отказа. И в течение двух дней и ночей над алаасом стлался чёрный смрадный дым от горящих старых автомобильных покрышек, которые хозяин лошадей привёз из посёлка и поджёг. Но тот, кого ждали люди, так и не появился.

А Аарыма в это время был уже далеко, не слышал пустой пальбы и не видел чёрного жирного дыма, застилавшего серое низкое небо. Он по-хозяйски обежал немалую площадь, принадлежащую ему, заглянул в самые дальние уголки, изучил и запомнил следы. И только сегодня вечером возвращался с верховьев Большой речки в сторону логова. Чем ближе волк подходил к родным местам, тем сильнее становился щекочущий ноздри запах чего-то горелого, который, как показалось ему, впитался в каждую веточку и листик окружающего его леса. Ощущение было не из приятных. В том месте, где матёрый задрал жеребёнка, он обнаружил обугленные останки, которые двуногие сожгли на чём-то таком, от чего провонял весь его родной лес.

Стояла тихая лунная ночь. В неимоверной высоте неба загадочно мерцали звёзды. Деревья в лунной синеве казались таинственными, отбрасывали длинные чёрные тени. Днём солнце основательно прогревало прозрачный весенний воздух, и снег уже давно сошёл с южной стороны косогоров, а также с мест постоянной тебенёвки лошадей. Но в лесной чащобе снег лежал по-прежнему, он, как водится, растает в последнюю очередь. Матёрому, окидывавшему внимательным взором родные места, нестерпимо захотелось завыть во всё горло, но он сдержался. Конечно, он догадывался, что причиной всему действия его двуногого соседа, иначе этого маслянистого вонючего запаха здесь никогда бы не было.

Неизвестно, сколько бы Аарыма размышлял подобным образом, не обращая внимания на привычное тарахтенье трактора, если бы вдруг со стороны людского шума в небо не вырвались клубы чёрного дыма. Шум нарастал. Двуногие двигались в его сторону. Решив разузнать, есть ли среди них люди, которые убили его верную подругу, волк принялся изучать следы и запахи. Свернув на дорогу, ведущую в направлении шума трактора, Аарыма прибавил ходу. Его вначале не удивило отсутствие свежих следов железных саней: он подумал, что двуногие, убившие Волчицу, могли приехать другим путём. Только пару-тройку раз в поисках свежих следов сунувшись в островки леса, волк осознал, что смрадным дымом теперь несёт со всех сторон и он начинает нещадно щипать ноздри и жечь глаза. «Надо уходить», – подумал волк. Но не тут-то было! Куда бы он ни повернул, всюду его встречал тот же густой смрадный дым. У матёрого закружилась голова, а глаза слезились и плохо видели. Вдобавок ко всему он почти перестал различать запахи. Когда попадались особо густые клубы дыма, ему казалось, что чёрная жирная копоть намертво прилипает к стенкам носа, щекоча и раздражая их. Ещё немного – и вольный зверь, выросший в тайге, заблудился бы в редколесье. Если бы не уши, то волк, кажется, сам бы выскочил прямо к табунщикам. Уж тогда-то двуногий сосед своего шанса не упустил бы! Аарыма много лет соседствовал с ним и прекрасно знал, как тот стреляет из ружья. Попал бы точно промеж глаз.