Но поначалу самарцы одерживали одну победу за другой. Численность Народной армии достигла тридцати тысяч человек. С помощью мобилизованных офицеров сформировали восемь пехотных полков. 5 августа части Народной армии и чехословаки подошли к Казани. Утром 7 августа, после ночной грозы с ливнем, в городе наступила тишина – советская власть была выбита из Казани.

Командовал успешной операцией полковник Владимир Оскарович Каппель. Он доложил своему начальству:

«После двухдневных боев самарским отрядом Народной армии Казань взята, трофеи не поддаются подсчету, захвачен золотой запас России, потери моего отряда 25 человек, войска вели себя прекрасно».

Солдаты полковника Каппеля захватили у большевиков хранившийся в Казани государственный фонд – сорок тысяч пудов золота и платины и тридцать тысяч пудов серебра. В ноябре 1918 года Каппеля в знак признания его заслуг произведут в генералы.

Штаб белых расположился на Грузинской улице. Очевидцы вспоминали, что его охраняли восторженные молодые люди с винтовками в руках. Провинциальная интеллигенция встрепенулась, вооружилась и занялась государственными делами.

После взятия Казани открывалась дорога для наступления на Москву.

«Отступать было некуда, кроме как в Волгу, – вспоминал Троцкий. – В момент утраты Симбирска и Казани Ленин дрогнул, усомнился, но это было, несомненно, преходящее настроение, в котором он едва ли даже кому признался, кроме меня».

Взятие Казани было вершиной военных успехов самарского правительства и породило невероятный энтузиазм среди белых. Это был самый сильный удар, нанесенный большевикам. Самарский Комуч представлял для большевиков не только военную опасность. Преимущества демократической модели были очевидны. Она откликалась на нужды масс, не подчиняла себе людей, а исполняла их волю.

Красные отступили за Волгу и заняли позиции на противоположном берегу, в районе города Свияжска. Туда прибыл Лев Троцкий. Председатель Реввоенсовета и нарком по военным и морским делам командовал Красной армией не из своего московского кабинета. Всю Гражданскую войну он провел на фронтах. Смелость и решительность Троцкого высоко ценил Ленин. Просил немедленно отправиться туда, где грозила опасность, «ибо ваше появление на фронте производит действие на солдат и на всю армию».

Председатель Моссовета Петр Гермогенович Смидович рассказывал:

«Товарищ Троцкий на фронте всегда впереди, он не знает, что такое тыл и что такое фронт. Он всегда под огнем. Я видел, когда около него разорвался снаряд, он не обращал на него внимания, не обращал внимания на то, опасно это или нет».

Вооруженные силы большевиков не могли поначалу похвастаться такими громкими генеральскими именами, как белая армия. Совет народных комиссаров вообще намеревался по марксистским канонам формировать революционную армию на добровольческой основе. Но желающих тянуть солдатскую лямку оказалось немного.

Троцкий, сугубо гражданский человек, быстро понял, что боеспособная армия может быть построена только на началах обязательной военной службы и железной дисциплины. Троцкий считал, что войскам надо неустанно объяснять, во имя чего они сражаются, поэтому необходимо четкое исполнение приказов.

Троцкий издал приказ, отпечатанный в типографии его поезда и зачитанный бойцам и командирам 5-й армии в Свияжске: «Предупреждаю, если какая-то часть отступит самовольно, первым будет расстрелян комиссар, вторым командир. Трусы, предатели и шкурники не уйдут от пули. Мужественные и храбрые бойцы займут командные посты».