Следует отметить, что значение ислама и исламского фактора было и остается более значимым в кругах адыгской диаспоры за рубежом. В частности, в среде мухаджиров Турции исламский фактор имеет более важное значение, чем для адыгских народов, проживающих в России. Предки адыгских народов, проживающих за рубежом, всегда были более последовательными мусульманами и подчеркивали свою традиционную приверженность к исламу. Очевидно, что новая волна процессов исламизации адыгской среды динамично продолжалась и в период мухаджирства XIX в.

По мнению некоторых авторов, именно связи с зарубежной диаспорой способствовали росту интереса к исламу у российских адыгов в постсоветский период: «Тесные контакты с зарубежной адыгской диаспорой начались со второй половины 80-х годов, и это также способствовало росту интереса к исламу у адыгов, проживающих в России» [13]. Поэтому происходящие процессы вокруг ислама на Северном Кавказе активно обсуждались в кавказских кругах адыгских мухаджиров и находили свое отражение в информационном пространстве, являясь фактором реконструкции этнического сознания.

Изначально в интернет-пространстве – на сайтах кавказской диаспоры Турции – основное внимание уделялось событиям в Чечне, Дагестане и т.д. После радикализации исламистского движения в КБР исламской тематике в адыгской среде также стало уделяться внимание. Однако следует подчеркнуть, что исламский фактор никогда не увязывался с адыгским этнонациональным движением. Уже вышеупомянутое интервью А. Астемирова – лидера исламистского подполья КБР, было опубликовано на многих сайтах кавказских сообществ Турции: «Кавказский фонд», «Агентство Нарт», «Кавказский дом» и т.д. Примечательно, что одним из авторов этого интервью был обозначен Хаджи Байрам Болат (Haci Bayram Bolat). Этот человек, будучи этническим адыгом и представителем кавказской диаспоры Турции, некоторое время проживал в КБР. Однако был дважды депортирован из республики в течение 2002– 2003 гг. [14].

По нашему мнению, с начала 90-х годов черкесский вопрос в Турции, непосредственно связанный с адыгскими этническими группами, продолжал оставаться на «втором плане». Следует напомнить, что к самим черкесам в Турции относили не только представителей адыгских этносов, а всех потомков выходцев с Кавказа. Ситуация изменилась в 2007 г. после принятия решения Международным олимпийским комитетом о проведении зимних Олимпийских игр в Сочи в 2014 г. После данного решения реконструкция информационного пространства в отношении черкесского вопроса в Турции начинает происходить в контексте проблем именно адыгских этнических групп. Вопросы, связанные с адыгочеркесской проблематикой в самой Турции, выходят на первое место в «общекавказских» дискуссиях. Однако и здесь исламский фактор по-прежнему не стоял на первом месте. По крайней мере, речь не идет о слиянии адыгского национального движения и радикального исламистского проекта. Даже наоборот, иногда звучали достаточно противоположные точки зрения.

Интересным в данном контексте звучит мнение Сезаи Баба-куша (Sezai Babakuş), представителя черкесской диаспоры в Турции. Свою позицию он озвучил в статье «Традиция, религия, демократия и мы…». Вспомнив о событиях в Нальчике в октябре 2005 г., он отмечает, что радикализация молодежи действительно имеет место. Приведя несколько исторических параллелей, он указал на современный рост влияния ислама как на Кавказе, так и во всем мире. Не отрицая того, что ислам это часть традиционного наследия адыгских народов, сам автор больше склоняется к мнению, что радикализация вызвана целым набором социально-политических проблем [15]. Не согласившись с идеей президента А. Канокова о создании гражданских комитетов обороны в КБР, автор указывает на неэффективность попыток противопоставить идеи религии и традиции. В частности, Сезаи Бабакуш, ссылаясь на идеи применения традиционного родового права ответственности, считает, что это только осложнит ситуацию. В заключении он отмечает, что «в современных обществах государственным языком является демократия и право» [16]. Таким образом, автор в большей степени настаивает на идеях либерального характера, которые выносят религию за пределы значимой социально-политической роли в адыгском сообществе.