В настоящее время, как мы все видим, мусульмане находятся не в самом лучшем положении как в социальном, так и культурном положении. Нам предстоит пройти еще долгий путь, несмотря на то, что многое мы не смогли уже сделать. Я не буду касаться политических вопросов развития уммы, поскольку, на мой взгляд, они являются внешними по отношению к ее проблемам, но я сосредоточусь на проблемах российских мусульман.

Во-первых, мусульманская община России сейчас находится практически в атомизированном состоянии. Кроме организационного плюрализма, верующие все чаще становятся разделенными по самым различным основаниям: от этнического до возрастного. Миграционные потоки из стран Центральной Азии и Кавказа сделали наши общины в крупных городах полиэтничными, и все чаще имамы должны учитывать этот факт в своих пятничных проповедях, переходя с татарского или башкирского на русский язык. Многие совершенно обоснованно говорят о необходимости сохранения традиционной культуры в наших мечетях, и мы должны стремиться к этому, но мы не должны забывать и о том, что люди, пришедшие на пятничный намаз, также хотят услышать для себя строки из Священного Корана и, вдохновляясь ими, прийти в мечеть в следующий раз, обратив свой взор и сердце к Всевышнему. Каждый имам должен понимать, что именно с него начинается социализация мусульманина-иммигранта, с него начинается процесс интеграции в российское общество и российскую умму, с него начинается процесс формирования единой российской уммы. Официальные данные статистики говорят нам, что образовательный уровень иммигрантов невысок, поэтому среди задач имама должно быть не только духовное окормление, но и просвещение. Многочисленные примеры в Центральной России и Поволжье демонстрируют нам, что активная позиция имама в процессе взаимодействия с прихожанами-мигрантами позволяет не просто избежать противоречий внутри общины, но и помогает становлению дружеских межнациональных и межконфессиональных отношений внутри конкретных муниципалитетов. Не будем забывать и о той помощи, которую духовным управлениям мусульман оказывают органы государственной власти и институты гражданского общества в вопросе интеграции мигрантов. В свою очередь мусульманское духовенство должно понимать, что эта помощь может быть еще более эффективной и полной, если мы сможем грамотно определять те направления, куда стоит направлять получаемые ресурсы. Не раз говорилось о том, что эффективность работы духовного управления определяется, прежде всего, грамотным использованием имеющихся ресурсов, контактов и, конечно, кадрового потенциала.

Второй важной проблемой для развития уммы является вопрос социализации молодых мусульман. В настоящее время мы видим, что наша молодежь фактически осталась беззащитной перед потоком информации с телевидения и со страниц Интернета. Простые решения, которые подсказывают ей так называемые «доброжелатели», приводят молодых людей к мысли о необязательности сохранения существующей традиции, к поиску новых смыслов, к выбору новых, более модных ориентиров. Проще и понятнее для них являются решения, которые, на первый взгляд, не содержат компромиссов и отождествляются ими с «истинным лицом» их религии. К сожалению, уровень их познания первоисточников ислама остается низким, несмотря на то что они могут воспроизвести наизусть 3–4 десятка зазубренных, вырванных из контекста, строчек Священного Корана, где просто и понятно в черно-белых красках описывается окружающая действительность. В результате мы сталкиваемся с непониманием и неприятием молодым поколением тех ценностей и той жизненной мудрости, почерпнутой в строках Корана, которая прошла через умы и сердца наших великих предков, являвшихся авторитетами для всего исламского мира. Это и Риза Фахретдин, и Шигабуддин Марджани, Муса Биги, Зайнулла Расули и многие другие, оставившие свой след в исламском богословии. По сути, конфликт молодого поколения со старшим основан на трагедии прерванной богословской традиции, это конфликт, основанный на незнании. Радикализм молодежи, которая сегодня предпочитает ориентироваться на зарубежных авторов, которые говорят с ней простым, а подчас примитивным языком и бинарными оппозициями «халяль – харам», «шахид – муртад», «ислам – ширк», во многом напоминает начало XX в., когда захваченная политическими лозунгами мусульманская молодежь вливалась в политические партии согласно своему образовательному уровню: недоучившиеся студенты медресе предпочитали простых и понятных социалистов-революционеров, а мусульмане, имевшие и светское, и религиозное образование, поддерживали социал-демократов, чья политическая доктрина требовала более глубокого понимания социально-экономических и политических процессов. Сейчас мы можем наблюдать нечто похожее и с нашей мусульманской молодежью. Костяк агрессивно и радикально настроенных составляют те, кто не имеет сколь-нибудь качественного исламского богословского и светского образования. С точки зрения социологии – это маргинальные слои, получившие свои ориентиры в готовом виде.