Мусульмане получали разрешение на совершение религиозного паломничества по линии Кавказского наместника сроком на один год с выдачей им специальных паспортов, в которых ставились отметки о пересечении границ. Как показало дальнейшее развитие событий, хаджа на самом деле не совершалось. Прибыв в Турцию, мигранты получали разрешение на жительство от местных властей и пытались обосноваться в стране. Такие мусульманские паломничества народов Кавказа у российских властей вызывали негативную реакцию, и поэтому при выезде за рубеж мусульмане должны были представить ряд документов, свидетельствующих о своей благонадежности, в том числе и свидетельства о том, что остающиеся на Кавказе семейства уезжающих обеспечены всем необходимым для своего существования до того момента, пока отец семейства не вернется домой. Этими мерами предполагалось остановить массовый выезд мусульман в Османскую империю30. В предписании главнокомандующего войсками Кавказской линии заложено немало предлогов, могущих затруднить «мирным народам» такие поездки, а непокорным горцам (не давшим властям аманатов) они были и вовсе запрещены [14].

Массовый выезд кавказских народов начался после завершения войны с османами в 1856 г., в связи с чем Главный штаб Кавказской армии издавал секретные рекомендации, по которым местным органам власти рекомендовалось: «В просьбе о переселении в Турцию отказывать, объясняя, что это не дозволяется государственными законами и что с принявшими подданство других держав будет поступлено как с изменниками», принадлежащие им крепостные получат свободу, а имущество будет конфисковано. Самый продолжительный срок, на который мусульманин мог быть отпущен за границу, определялся в один год. В случае продления своего пребывания за рубежом необходимо было представить веские документы. Одной из немногих уважительных причин могло стать свидетельство о болезни. Те же, кто пробыл за границей больше года и не сумел предъявить таких документов, считался «переселившимся в Турцию самовольно» [11, с. 472–473].

Увольнения выдавались на группу не более 10 семейств, следующая партия в 10 семейств (в скором времени это число увеличилось до 40) увольнялась не ранее чем через неделю после отъезда предшествовавшей партии. Мигрантам выдавались билеты по особой форме до ближайшего российского порта, которые находились в Керчи, Анапе и Сухуме. Далее они следовали морем на специально разрешенных судах до Константинополя или Трабзона, где должны были явиться в Императорскую миссию или консульство для получения дальнейших паспортов. В случае если «отправляющиеся в хадж» были бы обнаружены не на специальных кораблях, а на контрабандных турецких кочермах, то они считались изменниками и подвергались уголовному наказанию [12, с. 473].

Только за пять лет – с 1856 по 1861 г. – под видом совершения хаджа в Турцию переселились свыше 100 тыс. человек [3]. Уезжали целыми семьями, распродав все имущество, взяв с собой минимум вещей. За эти пять лет почти все население (в число которого входили черкесские народы, абазины, ногайцы) между Кубанью и Лабой и основная часть мелких фамилий между реками Лабою и Белою переселились в Турцию. Освобождаемые земли поступали в распоряжение государственной казны. На освобожденные территории в ближайшее время планировалось «водворить» около 18 тыс. семейств в составе не менее 90 тыс. человек из центральной России и Малороссии [13].

С 1861 г., «не найдя ожидаемых выгод и удобств под покровительством Оттоманской Порты» [16], потоки беженцев хлынули обратно на родину. Только в 1861 г. сухопутным путем через Азербайджан на родину сделали попытку возвратиться от 8 до 10 тыс. мигрантов. Но здесь у них уже не было ни дома, ни имущества, как правило, их земли уже тоже были переданы другим владельцам. Кавказский комитет, считая, что «возвращение из Турции бездомных и истративших в переездах все свое имущество кавказских выходцев может быть опасно для края и послужит к увеличению разбоев и грабежей» [17, с. 68], предложил всех мигрантов, возвращающихся морем, не завозя ни в один из кавказских портов, направлять на Дон и расселять в землях Войска Донского, а возможно и дальше, в глубинке Российской империи. Тех же, кто прибывает через сухопутную границу, предлагалось отправлять в Баку, а оттуда морем в Астрахань. Однако в итоге уроженцам Кавказа, перешедшим в турецкое подданство и желающим вернуться в Россию, чтобы вновь принять русское подданство, в принятии документов на пересечение границы было решено и вовсе отказывать. Российская дипломатическая Императорская миссия в Константинополе разослала об этом циркуляры по всем консульствам Османской империи.