Пример 1. Республика Дагестан с 2500 мечетями при населении в 2,9 млн. человек резко контрастирует с Ростовской областью, в которой примерно 4 млн. человек исповедует православие, но при этом действует чуть больше 260 православных церквей. Это означает, что в Дагестане одна мечеть приходится примерно на 1 тыс. жителей, в то время как в «русской» территории на Юге одна православная церковь приходится на 10–15 тыс. жителей.

Пример 2. В дагестанском селе Дылым построена мечеть на 5 тыс. человек, тогда как в самом селе проживает 7,5 тыс. человек. Самое интересное заключается в том, что это уже десятая действующая в селе мечеть! Некоторые горные районы Дагестана в разы опережают по числу мечетей на душу населения равнинные районы этой же республики.

Пример 3. Республика Дагестан выбирает 2/3 квоты РФ по хаджу, оставив далеко позади вместе взятые Татарстан, Башкирию и другие регионы России, в которых титульное население исповедует ислам. Узбекистан, будучи независимым государством с титульным исламским населением, в 10 раз большим, чем население Дагестана, отправляет в хадж ежегодно в два раза меньше паломников.

Таким образом, мы имеем неоднородно протекающие процессы религиозного возрождения, в том числе в республиках Северного Кавказа с титульным исламским населением. На Северном Кавказе сформировался новый социокультурный разлом – между обществами, в которых ислам играет системообразующую роль, и обществами, сохраняющими светские основы жизни. Это формирует серьезный конфликтный потенциал в этноконфессиональной сфере. Неблагоприятное развитие ситуации в области религии на Северном Кавказе также было обусловлено системными причинами – действием взаимоусиливающих факторов (см. табл.).

Таблица 1

Факторы и механизмы стихийного религиозного возрождения в Дагестане

В отличие от РПЦ, ориентированной на высшую иерархию государства и церкви, северокавказский ислам не имеет единого центра притяжения и политически зависим от региональных лидеров. Поэтому имеет большое значение то, какую политику в отношении ислама проводят административные элиты субъектов Российской Федерации. Фактически с самого начала постсоветского периода политическая элита северокавказских республик и лидеры «традиционного» ислама установили тесные взаимовыгодные отношения. «Традиционность» тех или иных мусульманских духовных лидеров определялась зачастую их принадлежностью к официальным исламским структурам, а также наличием поддержки со стороны властей.

Значительную роль в развитии событий на Северном Кавказе по неблагоприятному сценарию сыграли действия самой федеральной власти, сделавшей ставку на поддержку традиционного ислама в качестве противовеса исламу радикальному. Результатом этой политики стало широкое распространение исламских ценностей, исламского образа жизни на Северном Кавказе. В итоге население (и в первую очередь молодежь) стало более восприимчивым к пропаганде радикальных идей (см. рис. 1).

Рис. 1. Тактические победы и стратегические просчеты политики в области религии

На протяжении последнего десятилетия представители власти и научного сообщества в качестве одной из главных причин бурного религиозного возрождения указывают неблагополучную социально-экономическую ситуацию, которую, в свою очередь, принято замыкать на безработице. Связь между социально-экономическим положением населения и уровнем религиозности, безусловно, есть. Но она связана не столько с безработицей, сколько с неконкурентоспособностью значительной части трудоспособного населения, особенно это касается молодежи.