Кампании критики и самокритики были характерной чертой политической жизни Китая. Члены партии были обязаны находить врагов в собственных рядах и их разоблачать. Публичная критика почти всегда предшествовала расправе. И самокритика считалось обязательной. Во-первых, так собирался материал для уничтожения попавшего в опалу. Во-вторых, эта процедура унижения считалась едва ли менее важной, чем снятие с должности и отправка на перевоспитание.

Разговоры о заговоре Линь Бяо против вождя китайской революции не нашли документального подтверждения. Но вот сын министра обороны, похоже, и в самом деле считал Мао врагом. Линь Лиго, самоуверенный молодой офицер, был уже заместителем начальника оперативного управления штаба военно-воздушных сил. Вместе с несколькими офицерами он образовал тайное общество, где разрабатывали «Проект 531». Эта цифра по-китайски звучит так же, как и слова «вооруженное восстание». Мао Цзэдун фигурировал под кодовым именем Б-52.

Молодые офицеры были настроены серьезно:

«Мы должны поднять вооруженное восстание. Б-52 нас подозревает. Лучше сжечь за собой мосты, чем сидеть и ждать, когда тебя схватят. Это борьба не на жизнь, а на смерть. Или они уничтожат нас, или мы – их».

Заговорщики искали способ убить Мао. Самый молодой в Народно-освободительной армии Китая генерал Цзян Тэнцзяо был готов помочь. Они изучали разные варианты: обстрелять поезд Мао из базуки, разбомбить его.

А Мао Цзэдун тем временем уже целый месяц ездил по стране, встречался с местными партийными секретарями и армейскими политработниками. Он поносил министра обороны Линь Бяо и его людей:

– Они предприняли внезапную атаку. Начали подпольную деятельность. Это показало, какие у них подлые душонки. Сначала действовали скрытно, а потом вдруг перешли в наступление. Кто-то страстно желает стать председателем государства, поэтому хотел расколоть партию и захватить власть.

Слова Мао дошли до Линь Бяо. Министр обороны и его жена Е Цюнь отдыхали на курорте в Бэйдайхэ. Рядом в аэропорту постоянно находился личный самолет министра обороны. Понимая, что их ждет, они решили бежать.

Вечером 12 сентября 1971 года сын министра поделился планами с сестрой, у которой были очень плохие отношения с матерью. Она почему-то считала, что Е Цюнь – не настоящая ее мать. Дочь министра донесла заместителю начальника управления правительственной охраны, что мать и брат решили похитить отца и бежать. Тот позвонил в Пекин.

Тем временем беглецы на машине приехали на аэродром. Из девяти членов экипажа на борту было только четверо – командир корабля и три механика. Они только начали готовить самолет к полету и не успели его полностью заправить. Линь Бяо приказал взлетать. Полетели без второго пилота, штурмана и радиста.

Чжоу Эньлай предложил поднять в воздух истребители и сбить самолет Линь Бяо. Но Мао не доверял авиации. Он запретил все полеты и приказал взять под контроль военные аэродромы.

– Дождь будет идти с неба, – в привычно загадочной манере говорил Мао. – Вдовы вновь выйдут замуж. Линь Бяо хочет бежать. Что мы можем сделать? Пусть бежит.

Уже наступило 13 сентября, когда самолет с беглецами вошел в воздушное пространство Монголии и исчез с экранов радаров.

Днем китайский посол в Монголии сообщил в Пекин, что китайский самолет разбился 13 сентября в половине третьего ночи. Кончилось топливо, и самолет пытался совершить аварийную посадку. На борту было девять человек – восемь мужчин и одна женщина. Все погибли.

«В трупе № 5, – докладывал китайский посол, – мы опознали Линь Бяо. Труп № 8 – жена Линь Бяо. Она обгорела сравнительно мало, волосы практически целы. Труп № 2 – сын Линь Бяо: его лицо обуглилось и приняло мученическое выражение, как будто до смерти он горел в пламени. Из вещей, принадлежащих погибшим, обнаружен пропуск № 002 в военно-воздушную академию на имя Линь Лиго».