Однако пора от преданий старины глубокой переходить к интересующему нас вопросу. Как говорил немецкий социал-демократ Август Бебель: «Предоставим небо птицам, а сами обратимся к земле». В данном случае – к противостоянию двух великих держав. Конец XIX века становится той самой точкой отчета. Сразу с момента основания Германской империи в 1871 году отношения с Россией не заладились. Вызвано это было двумя ключевыми факторами: традиционной поддержкой, близкой по духу Австро-Венгерской империи, и сопротивлением расширению влияния Российской империи прежде всего на Балканах.

Дальше – больше. Канцлер Отто фон Бисмарк организует Берлинский конгресс. На нем в значительной степени урезаются выгодные для нас результаты Русско-турецкой войны. Не помогло даже участие с нашей стороны Александра Горчакова. А ведь именно при его активном содействии сложился тот самый Союз трех императоров, который стал стержнем мировой политики 1870-х годов. Но критиковать за это великого русского дипломата не стоит. Он первым осознал: славянский вопрос является причиной недоверия и боязни между государствами. Пытаясь удержать Австро-Венгрию в качестве своей союзницы, Россия вынуждена была признать за ней право на влияние в славянских землях. Это был очередной компромисс, которыми богата внешняя политика нашей страны тех лет.

Хуже всего то, что он оказал негативное влияние на внутреннюю политику. Недоверие к Германии очень быстро переросло сначала в глухое недовольство, а потом и вылилось во вражду ко всему немецкому народу. В общественном сознании тех лет Германская империя представлялась свирепой милитаристской державой и одним из главных противников панславизма. Если кто-то не слышал данного определения – панславизм означает необходимость славянского национального и политического объединения на основе этнической, культурной и языковой общности. Эта идеология была весьма популярна в России в XIX веке.

Но при этом именно Германия была главным торговым партнером и одним из основных инвесторов в российскую экономику. Достаточно привести лишь одну цифру. Принадлежит расчет знаменитому советскому дипломату Георгию Чичерину – а старого большевика трудно даже заподозрить в приукрашивании действительности Российской империи. Так вот, он считал, что накануне 1917 года весь иностранный акционерный капитал составлял примерно 1,3 млрд. рублей, из них германские вложения – 378 млн. рублей. То есть Россия с Германией хоть и были идеологическими противниками, однако взаимовыгодного сотрудничества, мягко говоря, не избегали.

Стоит ли после этого удивляться тому, что этнические немцы, родившиеся и выросшие в России, однозначно воспринимались обществом как свои, русские? Больше того: зачастую получалось, что они были даже большими русскими, чем славяне. Ярчайшим примером служит Владимир Андреевич Грингмут. Подозреваю, что подавляющее большинство моих читателей никогда про него не слышало, – но убежден, что про черносотенцев каждый хоть что-нибудь да знает. Так вот, именно Грингмут был одним из создателей того самого Всенародного русского союза и его главным идеологом. Впечатлились?

Давайте по порядку. Родился этот убежденный русский националист в семье силезского немца лютеранского вероисповедания Христиана Виллибальда Генриха Грингмута, заведующего кафедрой классической филологии Бреславльского университета. В Россию он приехал по приглашению попечителя московского учебного округа графа Строганова. Согласимся, что для русского уха его имя звучало тяжело. Поэтому стал Христиан Виллибальд просто Андреем Ивановичем. И сына своего назвал уже на русский манер. Так всем было проще.