И увидел незакрытую дверь.

Незакрытая дверь могла значить все что угодно, например то, что кто-то забыл ее закрыть. Потому что напился харама. Или еще что-то. Главное – он посмотрел вниз и не увидел грязных разводов на полу, которые сказали бы ему, что кто-то вошел в здание с улицы, во всей грязи. Не было их!

Тогда надо просто закрыть дверь.

Держа автомат наготове, целясь по дверному проему, он сделал шаг. Потом еще шаг. Потом еще. Потом потолок обрушился ему на голову…

Придя в себя, Рахман едва не заорал от ужаса, но сильная рука заткнула ему рот, и вместо крика, который мог предупредить солдат о том, что пришла беда, раздалось что-то вроде жалобного блеяния. Выпучив глаза, он смотрел на тех, кто склонился над ним, сердце колотилось как сумасшедшее, в горле пересохло от ужаса…

Это были не люди…

Морды у них были как у зверей… шакалов, на которых в Ираке охотятся как на лис, называя это харитхией. Зубы… О Аллах, он никогда не видал столь страшных зубов ни у одного живого существа, и у одного из существ зубы были в крови. Но глаза… О Аллах, глаза у этих тварей были человеческие, не звериные! И тела тоже были человеческие…

Джинны![29]

Конец ознакомительного фрагмента.