Араб перевел. Иракец что-то резко ответил.

– Али не хочет брать деньги. Это оскорбление для него.

– Скажи, что я не хотел его оскорбить.

Снова короткие переговоры.

– Али поможет русским просто так. Али помнит добро и хочет, чтобы русские помнили про иракцев тоже добром. Завтра Али будет знать, где держат русских.

– Скажи ему, пусть будет осторожен.

Араб перевел.

– Али всегда осторожен. Здесь в Ираке коммунистическую партию называют «партией расстрелянных». Если бы он не был осторожен, он не был бы жив…

В бурой мгле едва угадывалось пламя газовых факелов…

Грязища жадно чавкала под сапогами, в некоторых местах приходилось отдергивать ногу, чтобы не почерпнуть воды. Деревья гнулись под напором ветра с дождем, утопали в грязи. Стоило только повернуться, и грязь хлестала в лицо, попадала в глаза. В любой момент могло начаться серьезное наводнение, часть прибрежных низин уже была затоплена.

– Здесь всегда так плохо? – прокричал Брат, обращаясь к идущему первым арабу.

– Такого не было десять лет, если не больше! Аллах разгневался на распутных!

Брат ничего не понял, потому что слова унес ветер. Но заключил, что вряд ли тут часто бывает такое…

Потом они вышли на какой-то поселок – прямо посреди апельсиновых рощ, низкие, заброшенные домишки, при этом явно не самострой, построенные по какому-то проекту. Они были пусты, уже на четверть как минимум сидели в земле, еще лет тридцать – и земля окончательно поглотит их…

– Сюда!

Дома выглядели заброшенными, причем ни на них самих, ни на окружающей местности не было следов боя, обстрела, что могло быть причиной того, что они заброшены…

Брат заметил, что во втором доме от края чем-то заделаны окна…

– Сюда!

Они ввалились внутрь, все с головы до ног в грязи, в жидком песке, и нарвались на ствол автомата…

Который сразу же опустился.

– Салам алейкум… – сказал Брат.

Двое: один в углу, «соображает» какую-то жратву из сушеного мяса, другой – на стреме, за завалом из каких-то ветвей и обломков мебели.

– Товарищ подполковник, а вы-то здесь от-куда?..

– Двояк тебе, Ветер. Первый – за выбор укрытия, мать твою, это единственный дом, где окна чем-то заделаны. Вторая – за длинный язык…

– Так точно.

– Что это за дом? – спросил Брат, немного успокоившись.

– Здесь живут мааданы, болотные арабы, – ответил араб, – точнее, жили. Этот городок построили для них британцы. Говорят, что каждый такой дом стоит не меньше миллиона американи, только вот жить в нем никто не хочет. Мааданы хотят жить, как жили их предки, на болотах, в домах из тростника…

12 июня 2016 года

Республика Ирак

Басра, район аль-Амтахия

Настала ночь, но свежести не было и в помине. Обычная для Востока жара в сочетании с грязью, с пыльным ветром, с водой, с хамсином создавала совершенно ужасающие условия для существования. Мельчайшие частички пыли, переносимые ветром вместе с водой, оседали на кожу и на одежду, за какие-то полчаса делая человека похожим на ожившую глиняную статую. Совершенно не факт, что в таких условиях будет надежно работать даже «калашников», а больше чем у половины группы капризные и ненадежные «М4» и их различные модификации, взятые, чтобы «не выделяться на фоне». Непонятно было и то, как выводить заложников в такой кошмар, они могут просто потеряться на улице, отбиться от группы, их можно не довести до условленного места на реке. Хорошим в этом во всем было то, что точно в такой же ситуации был и их противник. Он точно так же тонул в грязи и превращался в живые глиняные статуи на ветру. Одна из проблем – как избегнуть патрулей на подходе к цели – была решена: патрулей просто не было. Иракцы вообще подходили к жизни своеобразно: работали только тогда, когда это было нужно им самим или когда за ними кто-то смотрел. Сейчас ни один дурак просто не высовывался на улицу, патрульные машины кучковались у заведений, где было тепло, чисто и подавали что-нибудь вкусное.