– Я не говорил, что ситуация безвыходная. Я говорил, что одной только силой с русскими нам не справиться. Вот если в России начнутся революционные волнения, тогда у нас появляется шанс. Об этом я неоднократно заявлял, но меня не хотели слышать.

– И потому заслали на Квантун? – Ответом адмиралу было молчание. – Что ж, не стану вас задерживать. Помочь с возвратом на полуостров?

– Был бы признателен, если вы отправите меня и того поляка на каком-нибудь корабле в Японию. Меня отчего-то вызвали в Генеральный штаб.

– А для чего вам понадобился этот поляк?

– Это признак плохого тона – бросать того, кто сослужил тебе службу.

– По-моему, предавший свою родину не заслуживает ничего иного, как презрения, к тому же предавший раз, предаст второй.

– И вы абсолютно правы, ваше превосходительство, но дело в том, что я не хочу уподобляться таким личностям, а откажи я ему в помощи, я предал бы. Не имеет значения кого – мразь или достойного человека, – предательство есть предательство. Так как насчет отправки в Японию?

– Нет ничего проще. Сегодня как раз отправляется посыльное судно. До Токио не обещаю, но в Сасебо вы попадете.

– Благодарю.

– Эй, малец, сбегай к Семену, принеси табачку, – удобно устроившись на завалинке, вальяжно бросил матрос.

А что, раз уж Господь сподобил и прислал целую прорву юнг, отчего не погонять мальчишек? Конечно, они вроде как и не мальчишки уже, еще года три – и вполне призывного возраста будут, ну да он-то, чай, уже пять годков на флоте. Вот выйдет замирение – и прямая дорога домой, так как тута день за пять идет, им уже зачитали указ царя. Хотя про него и говорят, что он кровопийца, встречались матросу такие умники, но слово свое держит крепко.

Плюгавого вида парнишка в нерешительности замер, словно решая, выполнить распоряжение старшего товарища или отбрить его. Все они были юнгами – а как их еще записать, до призывного возраста, чай, еще не доросли, вот и появилось в Порт-Артуре их избыточное количество, а к нему как-никак матрос обращается, да еще и послуживший.

По прибытии ребята смотрели на моряков отряда, в который теперь входили и они, с восторгом. Тем более что в первый же вечер им показали синему о том, как происходил бой миноносников с японцами. А здесь все с миноносцев – что с того, что их не было в том бою, случались ведь и другие стычки. Эвон рассказывали, как командир их отряда на «Страшном» в одиночку на четверых японцев попер, – досталось ему славно, но и япошки умылись. Это не безответные рыбацкие шхуны топить. Поэтому просьбы старших товарищей ребята старались выполнить как можно быстрее и с нескрываемым удовольствием, воспринимая их чуть не как награду. Как же, старший товарищ к нему с просьбой обратился. Да он… Да мигом… Вот глазом не успеете…

Совсем скоро ребята стали замечать, что поручения становились все пустяшнее и пустяшнее, словно их держали не за младших товарищей, а за мальчишек из подворотни, которых можно вот так вот походя отослать за табачком, так как самому пройти пару десятков шагов вроде как и лень, и зазорно. А ведь прошло только два дня. Поэтому парни сговорились: если не по делу, то игнорировать такие просьбы. Чай, не баре.

– Дядь Антон, дак вон он, дядька Семен, сами-то чего не сходите? – наконец пожав плечами, ответил парнишка. Договориться договорились, но моряк-то и возрастом постарше, так что уважение он решил соблюсти.

– Я че, салага, спросил тебя, где Семен, или велел принести табаку? – построжавшим голосом и недовольно нахмурив брови, бросил матрос по имени Антон.