Руки у зрелого мужчины оказались поистине золотыми, а смекалка завидной, что как нельзя кстати подошло для «изобретателей». Правда, по поводу оборудования мастерской он высказался весьма негативно, молча эдак высказался, с использованием пантомимы, но что поделать, даже старенький разболтанный токарный станок им был не по карману, да и не от чего его было приводить в действие: нужна была как минимум паровая машина. Так что за помощью токарей приходилось обращаться на сторону.

Семен Митрофанович… А что Семен Митрофанович – господа приличные, научной работой заняты, платят изрядно, так чего же не поработать. К тому же и работка как раз по нему: не нудную рутину выполнять, когда один день на другой похож, а что-то новое делать, и к нему со всем уважением, советуются, он же может и эдак с ленцой ткнуть их – мол, вот как надо. Правда, иногда одно и то же по несколько раз переделывать нужно, опять же спокойно сносить такое не получалось: сегодня так, завтра эдак, а послезавтра и вообще все это зря и не нужно, – кто ж такое просто стерпит. Он скрипел зубами, фыркал, но терпел. Интересная работа, вот бы всегда так, не то со скуки можно, подобно большинству населения, и спиться.

В общем, опять все упиралось в деньги. Чтоб им. Вопрос этот был уже настолько насущным, что Антона стали посещать нехорошие мысли. Получить работу им попросту не светило – не было у них нужных специальностей, – значит, нужно было организовывать что-то свое. Опять деньги.

Несмотря на то что в лаборатории работа кипела вовсю, Антон пребывал в депрессии. Решение, как разрешить финансовый вопрос, в голову не шло. Да и как его разрешишь, если Владивосток, несмотря на его значимость, сейчас просто заштатный городишко с населением в тридцать тысяч человек? Промелькнула было мысль, что идея с отбойными молотками может оказаться неперспективной: ну кто будет закупать их?.. Но потом все же успокоился. Не станет закупать родной флот – купят другие. Вон та же Япония впитывает все передовое, как губка. Надо будет только запатентовать. Правда, из этой глухомани сделать это будет проблематично, да и не знает он, как это делается, ну да не беда, что-то подскажет Зимов, что-то кто другой – глядишь, все и выгорит.

По большому счету для себя он все уже решил, и это производство нужно было только как ширма, потому что основные доходы должны были пойти совсем с другого направления, но до того нужно было хоть как-то дожить. О его намерениях друзья еще не знали, но пока их посвящать и не стоило – сначала наладить, а потом уже видно будет: пойдут с ним – хорошо, нет… Отступать он не собирался.

Но вопрос с деньгами на сегодня стоял очень серьезно, и с ним нужно было что-то решать. Похоже, другого выхода нет. Тяжко вздохнув, Антон поднялся со стула и направился на улицу.

Едва он вышел на крыльцо, как попал в вечернюю духоту. Казалось бы, солнце уже практически зашло и на землю должна была опуститься живительная прохлада, но не тут-то было: духота стояла, словно в парилке, и продержится она еще за полночь, только потом отпустит – даже близость моря отчего-то не способствовала свежей прохладе. Жаркое лето выдалось: хотя и август уже, а жара не отпускает.

Антон с остервенением попытался ослабить высокий накрахмаленный воротник, который доставлял массу неудобств, но не преуспел в этом: тут нужно только распускать галстук и расстегивать пуговицу, – нельзя. Несмотря на заштатность города, правила приличия есть правила приличия, хочешь выглядеть попроще – так не изображай из себя приличного человека, обряжайся как обычный горожанин. Не сказать, что он сделал бы это без удовольствия. Тесный кургузый пиджак, жилет, рубашка с накрахмаленным воротником и узкие брюки вкупе с нижним бельем, да еще и в жару, – боже, как же это неудобно и не продумано. Радовали только туфли. Кожа жесткая, но зато как удобно сидят на ноге, и пошиты не по непонятным колодкам, по которым шьют в будущем, – нигде не жмут, хорошие туфли.