Дни тянулись за днями, а мандраж только нарастал. И вот, в какой-то момент Расвы объявили о начале партии. Я сразу отказался играть и брать активность. Но никто и не возражал, все и так все понимали.

Мы с Вестом не ходили на бриф, так как они с Айей тоже вызвались мне помочь. Мне потребуется участие каждого.

Но зато на душе стало как-то спокойней. Что-то щелкнуло в груди, что все. Назад дороги нет. Больше нет времени готовиться, терзаться в раздумьях и прочее. Время утекло. И я либо справлюсь, либо нет.

Сходил только к нашим мастеровым напоследок. Забрал новый механизм для ленты Хохуро. Проверил работоспособность и остался удовлетворен. А затем добрался и до оружейников. Парнишка, который отдавал мне карты, не переставал сокрушаться.

– Топовый эксклюзив. «Лис»! Так еще и сразу два. И так испоганить. Еретик, а еще стрелок называется.

– Ты сделал модификации или нет?

– Сделал. Кто платит, тот и музыку заказывает. Только нафига они тебе? Ты же теперь стрелять с них не сможешь?

– Я? Я смогу, – возразил ему.

– Идеальный баланс и эргономика импам под хвост. Да они же теперь тяжеленные.

Я посмотрел в глаза сокрушающемуся парню. Оценил новые параметры револьверов. И сказал то, что теперь имел право сказать:

– Нормальные. Просто у тебя хант – слабак.

Приготовления были завершены. Все проверено, перепроверено и приведено в боевую готовность. За несколько часов до начала партии я зашел в Роркх и поплелся к центральной площади.

Мне уже скинули с десяток фотографий Безумного Мечника, что пришел туда утром в ожидании поединка. Назад дороги нет.

На подходе к центральной площади я увидел целую толпу людей. Игроки возвели по периметру деревянные помосты, которые были забиты зрителями доверху. Теперь площадь больше напоминала полноценную арену.

Подходя к этой толпе, я заметил, как начали стихать голоса. Люди шептались, кивали в мою сторону и начали расступаться, образуя живой коридор.

Когда проход открылся, я увидел фигуру Безумного Мечника и почувствовал, как Хастера одолевает закипающая ярость. Остановившись, посмотрел вокруг, глянул на своего противника. Игроки перестали шуметь.

Ночь еще не началась. Еще оставалось немного времени. Я понимал, что как только перешагну незримую грань этой арены, начнется самое суровое испытание в моей жизни.

Я повернулся и пошел в другую сторону.

Гаро три раза постучал в дверь. С той стороны послышались шаркающие шаги. Через пару мгновений дверь отворили, и отряд увидел на пороге надменную рожу пожилого дворецкого.

– Чем могу вам помочь? – прогундосил он. – Госп…

Его мозги веером разлетелись по полу. Паладин вошел в холл, сжимая в руках пистолет. Следом вошла девушка. Изящные револьверы прыгнули ей в ладони, и двое охранников попрощались с жизнями.

Третий не успел ничего сделать, потому что, когда он пробегал мимо массивного зеркала, что-то ударило его в голову.

– Побереги синергию, Гаро, – сказала Несса. – С этими мы сами разберемся.

– Срать на синергию, – ответил тот. – Юмидай! Выходи, ублюдок.

– Я думал, – пробурчал Овер, – мы пришли за Парагоном.

– Юмидай – это имя его ханта, – ответил Черч. – Сейчас здесь должен быть только он.

– Понял. Вообще нет, но мне все равно. Запускаю осквернение.

Броня Паладина засияла, защищая того от влияния ауры. А вот весь особняк словно погрузился во тьму. Цветы в вазах моментально завяли, краска на стенах облупилась, а картины и гобелены моментально выцвели.

Пятерка хантов продвигалась вперед по особняку, убивая всех охранников на своем пути. Дом наполнился грохотом и звуками битвы. Никто не кричал и не стонал, потому что эти игроки били сразу в голову.