Симбионту плевать на организм-носитель. Он просто хочет убить непрошенного гостя, вот и все дела. Поэтому третий противник уже заходил слева, чтобы завершить начатое, пока его умирающий союзник не дает мне двигаться. В последний момент умирающий на мне культист все же ослабил хватку. Хотя правильней будет сказать, что он сам заметно ослаб.

Дергаю противника в сторону, подставляя его спину под кинжал последнего живого противника. Но тот даже не обратил внимания, что ткнул своему же лезвием меж ребер. Он просто выдернул кинжал и попытался атаковать сверху вниз, прямо через голову умирающего друга.

Как-то блокировать атаку не успевал, поэтому просто пригнулся, сгорбившись и прикрываясь телом умирающего ублюдка. Из-за попыток последнего врага достать меня, вся наша несуразная куча крутилась на месте. Я снова почувствовал спиной холодный камень забора. По спине и плечам уже дважды полоснуло болью. Лишь бы не отравлены были. В какой-то момент я под давлением двух тел окончательно сполз на землю. Лицо залито кровью, но вроде бы это не моя.

Уперевшись в землю, толкаю двумя ногами мертвую тушу. Вместе с ней от меня отлетает и пока живой ублюдок. Спотыкается о неподвижное тело того культиста, что подох первым. Вся троица валится в кучу, а я пытаюсь грязным рукавом куртки протереть глаза от налипших волос, вперемешку с кровью, грязью и потом.

Со стороны кучи ублюдков раздается неистовый вопль, какой не способна издать человеческая глотка. От этого звука мой впечатлительный хант мгновенно теряет три очка разума.

А куча тел начинает сама собой шевелиться. Не последний живой культист, а вся куча сразу, иначе я это не назову. И вопят все три глотки одновременно. К этому звуку добавляется чавкающее лопание тех самых наростов. Из открывшихся ран тянутся новые склизкие нити, что впиваются во все вокруг. Тела начинают трястись и перекатываться по земле. В какой-то момент среди коричневых мантий и переплетений тел мелькает белая рубаха и седая борода.

Я рывком вскакиваю на ноги и бросаюсь в то место, где лежало тело старика. Спотыкаюсь, кувыркаюсь и валюсь на спину. В руках у меня старая, видавшая виды двустволка. Направляю оружие на противника и давлю на спуск. Щелчок, щелчок. Импова срань.

У старика нет патронов. Вот чего он так радостно был готов обменяться. Вскакиваю на ноги с кинжалом в руке. Что-то этот бой уже не кажется мне таким простым.

Симбионт взял под контроль все мясо в округе. Сейчас в мою сторону смотрела непонятная субстанция из мешанины тел, балахонов и прочего. Девять ног, три из которых руки, поднимали эту массу над землей. Остальные конечности смотрели во все стороны и постоянно шевелились. В центре, по пояс утопая в мясной туше, возвышался последний живой культист. Балахон порван, живот и грудь превратились в один большой нарыв, из внутренностей которого тянутся кожистые нити во все стороны туши.

Мясная кукла как-то криво, немного крипово поднялась на все «ноги», при этом ее перекосило, а живой культист продолжал голосить утробным воем. Вся поверхность куклы начала бугриться и вздыматься живыми наростами симбионта. И вот эта неведомая тварь сделала первый шаг в мою сторону.

И только в этот момент с моего ханта наконец-то спал дебаф оцепенения. Я потерял уже половину разума от ужаса и сейчас в панике ринулся к забору. Был только один вариант спастись. Надеюсь, эта тварь не умеет прыгать.

Подхватываю масляную лампу и швыряю ее прямо в приближающуюся массу. Хрупкое стекло разбивается, а тушу заливает огнем. Вой усиливается трехкратно. И казалось бы, куда дальше, но от этого звука я теряю еще три очка разума. Хант сам перепрыгивает через забор, словно тут и не было двух метров высоты.