— Спасибо, — словно прочитав мои мысли, промолвил Закариан.

Мне показалось, или его лицо слегка подобрело после ужина? Мэтт тем временем дотянулся до маленького скрипучего окошка и распахнул его. Во дворе стояла непроглядная темень. Пахло сыростью и сеном. Неистово пели сверчки и цикады.

— Ронни, ты прихватила с собой амулет от комаров? — поинтересовался целитель.

— Да, сейчас достану его.

На дне моей дорожной сумки притаилась шкатулка с самыми ценными вещицами. Некоторые из них были зачарованы, другие я просто любила — например, заколку-стрекозу с зелёным малахитовым брюшком, подаренную папой, или сплетённый Анитой браслет из жемчужного бисера. Было здесь и зеркальце с костяной ручкой, доставшееся мне по наследству от мамы. Непростое — с причудливой вязью и фамильным гербом, который, правда, ничего не значил для меня. Когда мама, девушка из знатного рода и потомственная стихийница, влюбилась в обычного человека, семья отвернулась от неё…

— Как он работает? — спросил Зак, когда я извлекла на свет ничем не примечательный прозрачный кристалл на длинной нитке.

Надо же, наш куратор чего-то не знает? Удивительно! Я с радостью объяснила:

— При заполнении магией амулет начинает излучать вибрации, которые насекомые не выносят — сразу летят прочь. Разве на факультете колдовства не пользуются такими?

— А колдунов, говорят, не кусают ни комары, ни клопы, — вставил Мэтт. — Кровь тёмных магов для них яд.

— Странно слышать подобное от целителя, — отозвался Зак. — Я надеюсь, что твои знания о крови не ограничиваются домыслами и бабкиными сплетнями.

— Постарайся не пораниться, тогда и мои знания тебе не потребуются!

— И ты, в свою очередь, постарайся сделать так, чтобы тебе не понадобился некромант, — с невозмутимым выражением лица ответил куратор.

Ох, непросто мне придётся с этими двумя! Я приладила амулет от комаров на оконную раму, расстелила простыни и одеяла, взбила подушки. Мэтт помог мне умыться, зачерпнув ковшиком чистой воды из ведра. Зак склонился над нашим самодельным столом и делал записи в дневнике — перо так и мелькало в его пальцах. Я села напротив него на кровать, провела по волосам расчёской, взяла мамино зеркало и попыталась из-за него украдкой заглянуть в записи куратора. Странно: теперь строчки расплывались перед глазами, словно чернильные буквы источали серый туман. Некромант поймал меня на хитрости и наконец-то улыбнулся, отложил перо.

— Герб дома Луэль? Ты говорила, что происходишь из простой семьи, Ронни.

— Я… да. Это не моё. — Заметив недоумение на лице Зака, я тут же исправилась: — Зеркало мамино.

— Можно взглянуть?

— Пожалуйста.

— В твоём личном деле в Академии ни слова не сказано о доме Луэль. Юную волшебницу с корнями великих стихийников приняли бы на факультет боевой магии, а не общей практики.

Зак осторожно вернул мне зеркало, всё ещё ничего не понимая. Эх, всё-таки считает меня «половинкой мага», как и все остальные.

— Великие стихийники из дома Луэль понятия не имеют о том, что я есть на свете. Поверь, в их родовых книгах обо мне тоже не сказано ни единого словечка. Но это память о маме, поэтому я храню его.

— Память? Мама оставила тебя? — почти шёпотом спросил некромант.

— Она умерла, Зак.

— Ты в этом уверена?

— Что? — Я вскинула ресницы, но куратор покачал головой.

— Прости, ничего.

Я не сердилась. Мэтт громко кашлянул, напоминая нам о своём присутствии, и я торопливо закрыла шкатулку, убрала её на дно сумки и погасила часть плавающих под потолком огоньков.

— Значит, так, ребята, мне нужно переодеться. Прошу вас обоих отвернуться!