Йимон подошел к нам скользящей походкой кривоногого ковбоя и вежливо улыбнулся, когда Лоттерман меня представил. Высокий парень, с лицом то ли нахальным, то ли… даже не знаю, как сказать.

Лоттерман потер ладошки.

– Вот так-то, Боб, – ухмыльнулся он. – Команда подбирается что надо, а? – Он шлепнул верзилу по спине. – Старина Йимон только что надавал тумаков коммунистическим ублюдкам. Дикари… Под замок бы их упечь.

Сала кивнул:

– Вскорости они кое-кого из нас укокошат.

– Не надо так, Боб, – пожурил его Лоттерман. – Все будут живы и здоровы.

Сала неопределенно пожал плечами.

– Сегодня я насчет этого дела звонил комиссару Рогану, – пояснил Лоттерман. – Мы не можем больше закрывать глаза на такие вещи.

– Золотые слова. И к черту комиссара Рогана. Что нам надо, так это несколько парабеллумов. – Сала поднялся и надел пиджак, что висел у него на спинке кресла. – Ладно, пора идти. – Он взглянул на Йимона. – Мы собрались к Алу… Ты голоден?

– Подскочу попозже, – ответил Йимон. – Надо забежать, проведать Шено. Поди, спит еще.

– Ладно, – опять сказал Сала. Он поманил меня к двери. – Давай. Выбираться будем через черный ход. Не люблю я мордобои.

– Поаккуратней там, ребята! – крикнул Лоттерман нам вслед.

Я проследовал за Бобом в коридор. В конце коридора обнаружилась лестница, что привела нас к железной двери. Сала сунул в щель у замка перочинный ножик и отжал ригель. Дверь распахнулась.

– Снаружи так не получится, – сообщил он на ходу.

Выяснилось, что Сала водил крошечный проржавевший «фиат» с откидным верхом. Мотор заводиться отказался, так что мне пришлось вылезти и подтолкнуть машину сзади. Наконец, стартер сработал, и я прыгнул внутрь. Двигатель до того натужно ревел на подъеме, что я решил было: не доедем. Впрочем, автомобильчик мужественно перевалил через вершину, и тут его ждала очередная крутая горка. Боб вроде и не беспокоился, только вовсю орудовал рычагом переключения передач, когда мотор хотел заглохнуть.

Мы припарковались перед «Аловым двориком» и прошли вглубь, к патио.

– Я возьму себе три гамбургера, – объявил Сала. – Ничего другого тут не подают.

– Годится. Лишь бы побольше.

Боб вызвал повара и сказал ему, что мы хотим шесть штук.

– И два пива, – добавил он. – Одна нога здесь, другая там.

– Я бы рому взял, – сказал я.

– Два пива и два рома, – крикнул Сала. Затем он откинулся на спинку стула и зажег сигарету. – Так ты репортер?

– Типа да.

– А сюда зачем решил податься?

– Отчего бы и нет? – ответил я. – Карибы вовсе не самый отстой.

Он хмыкнул.

– Тут тебе еще не Карибы… Хочешь туда, езжай дальше на юг.

Повар тем временем уже семенил к нам с выпивкой.

– А до этого ты где был? – спросил Сала, принимая пиво с подноса.

– В Нью-Йорке, – сказал я. – А еще раньше в Европе.

– Где в Европе?

– Да везде… В основном Рим и Лондон.

– «Дейли американ»! – полувопросительно воскликнул Сала.

– Ну да, – сказал я. – Подменял одного типа на шесть месяцев.

– А ты знаешь такого Фреда Баллинджера?

Я кивнул.

– Так вот он здесь. Богате-ет…

Я простонал:

– Господи, вот ведь сукин-то сын, а?

– Ты его еще увидишь, – пообещал Сала с кривой ухмылкой. – Он частенько у нас ошивается.

– Чего ради? – нахмурился я.

– К Доновану подкатывает. – Боб издал смешок. – Заверяет, будто вел-де спортивную колонку в «Дейли американ».

– Да бездельник он, – сказал я.

Сала расхохотался.

– Донован как-то раз спустил его с лестницы… так что тот пока носу не кажет.

– Вот и хорошо. А этот Донован, он кто? Спортивный редактор?

Боб кивнул.

– И пьяница. Вот-вот заявление подаст, «по собственному».