Так они и провели ночь: свернувшись калачиком у него под боком, девушка во сне продолжала всхлипывать и вскрикивать. До рассвета Айрелл баюкал пленницу их мира, желая взять часть ее боли себе. 

И только утром, когда за окном вновь ласково светило солнце, а Лилия разжала руки, отцепившись от его рубашки, решился оставить ее одну. Хотелось вдохнуть свежий воздух. На листьях блестели капли дождя, сверкая разноцветными искорками. 

Айрелл чувствовал изменения, но до конца понять, что изменилось, не мог. Не то краски стали ярче, будто дождь смыл пыль, не то зрение стало четче, хотя вот на зрение эльфы никогда не жаловались. 

Он успел сделать только пару шагов с террасы, когда по ноге скользнула... змея? Но здесь нет змей! 

– Что за...?!  

Эльфа опутывала лиана! С такой ласковой угрозой, что ему стало страшно. Растение сковало ноги, обвило торс и теперь обматывало руки, сжимало кольцами, и дышать становилось труднее. 

– Лиля! – как можно громче закричал эльф. – Лиля! Помоги! – ему, воину, было стыдно просить о помощи девушку, но самому было уже не выбраться. Вдруг за штанины его ухватили... ромашка и гибискус?!! Они трепали ткань как злые псы, а на лиане расцвел цветок с острыми зубами и длинным языком, который сейчас слюнявил его щеку. 

– Лиляаааааааааааа!