Вера проговорила это на одном дыхании, невольно сделала паузу, но тотчас продолжила:

– Долгое время виновным в смерти считали Али. Но, когда нашли тело Мари Гендуз, зарытое в поле по дороге между Парижем и Мо с точно так же простреленной головой, то поняли: смерти и Бланшара, и Гендуз, и Дюрана – дело рук серийного убийцы. Вырисовывался единый почерк. Мадемуазель Гендуз приходила устраиваться в больницу Сен-Жозеф и исчезла в тот же день. Через два года там же – в поле между Парижем и Мо – была найдена Тамара Биньон, с которой вас видела ее сестра. Вы совершили все эти убийства?

Нужно было поведать историю преступлений одним махом, чтобы сбить с ног подозреваемого. Тоже один из мощнейших приемов в профайлинге, который используют при допросах. В сорока процентах случаев его хватает, чтобы расшатать нервы преступника, которого лоб в лоб сталкивают с его преступными деяниями.

Пьер Ландру молчал, обратив взгляд вниз. Он не мог двигаться, но кусал губы. Он был лишен возможности демонстрировать жесты, но беспокойство пойманного с поличным выдавала игра его розового языка в разрезе тонких сухих губ.

– Вы покупаете машины по поддельным документам?

Молчание. Он прокусил кожу нижней губы и теперь занимался тем, что не давал струйке крови сползти ниже рта, проводя по нему языком.

– Возле могил этих девушек нашли старые «Ситроен ВХ» 1982 года и «Ситроен С1 2012». Это ваши автомобили?

Молчание.

– Пьер Ландру, посмотрите на меня, – попросила Вера. – Все это может быть ошибкой и вы вовсе не виновны? Вы сказали, что дело в некой секте… Какой секте, можете рассказать?

В его лице промелькнула надежда. Вера опять удержалась от того, чтобы посмотреть на Эмиля, мечтая увидеть одобрительный взгляд шефа.

– Скажите, а в больнице Сен-Жозеф вас считают честным человеком? – спросила она, добавив в тон доброжелательности, чуть наклонилась вперед и опустив локти на колени.

– Да, все считают меня хорошим работником. – Его голос для всех прозвучал неожиданно.

Кристоф поменял положение, упершись ладонью в колено, Вера расценила это как интерес. Эмиль задержал дыхание.

– А вы боитесь того, что ваши сотрудники узнают: вас сейчас задержала полиция?

Молчание, взгляд в пол, язык снова подхватил в уголке рта норовивший спуститься к подбородку ручеек крови.

– Вы боитесь, что вас после этого перестанут уважать?

Кивок. Потом он стал мотать головой из стороны в сторону, закрыл глаза, понял, что его поймали на чем-то, чего он сам еще не осознавал. И опять кивнул, сделав это на всякий случай. Он запутался. Вера запутала его вопросами, своим приятным голосом, доверительным тоном, ангелоподобной внешностью. Она его дезориентировала, заставляя что-то отвечать и взаимодействовать, и он повелся на ее уловки, теряя слой за слоем свою броню.

– Эмиль Герши вышел на вас, когда вы упустили очередную жертву, – произнесла она тихо, словно по секрету. Вид у нее был такой, точно ее прислали боги во спасение его грешной души. – Имени я назвать не могу. Но она помогла составить ваш фоторобот, описала поведение и рассказала, что вы возите в бардачке «Кольт». Это так? У вас ведь нашли «Кольт».

Упоминание о фотороботе и о том, что на свободе гуляет упущенная им жертва, довершило начатое. Кожа лица и шеи задержанного на глазах стала белеть – следствие того, что вся кровь от страха прилила к ногам. Даже если бы Пьер Ландру не был связан, он бы не смог сейчас пуститься в бега. Взгляд его остановился, замер на одной точке. Замирание обычно демонтирует тот, кто пойман на лжи или с поличным. Это один из видов демонстрации стресса. Пьер Ландру был классическим шизоидом – а это люди, живущие в неких мирах по своим законам, они чаще являют реакцию на стресс типа «замри».