- Да ладно вам, в жизни всякое бывает, – промямлила, уже и сама начиная терять прежнюю уверенность. Пожалуй, с внешностью героини я и впрямь перестаралась. И лишь природное упрямство по-прежнему не позволяло мне признать поражение, нашёптывая: «гни свою линию до последнего». Что я и делала. – Богданочка Осиповна, мы же с вами обе понимаем, что это фантастический роман?

- Такого… – Богдана схватила стопку моей писанины и, злобно вытаращив глаза, потрясла ею у меня перед лицом. – Такого не бывает даже в фантастических романах.

- Хорошо-хорошо, я внесу исправления. – Природное упрямство скуксилось, обидевшись, и заткнулось.

А я вместе с ним. Решила, что проще согласиться, чем просидеть, препираясь, ещё часа два.

- Нет, дорогая моя, не исправления. Я хочу, чтобы ты написала совершенно новый роман. Качественный роман! А этот мусор я лично изорву в мелкие клочья.

Я в ужасе вскочила с кожаного дивана.

Новый роман?

Она в своём уме? На это уйдет несколько месяцев.

На что я буду жить всё это время? Ведь от выплаченного мне аванса почти ничего не осталось?

- Богданочка, миленькая! – В молитве сложила руки и жалобно запричитала: – Это же займёт уйму времени. Я умру как писатель. Меня забудут.

- Григорьева! – строго взглянула на меня Богдана поверх очков. – Так и случится, если в конце следующего месяца на моём столе не будет лежать новый роман. Повторяю – качественный роман, а не стопка никому не нужной макулатуры.

- В конце следующего месяца?! – Рухнув обратно на диван, я почувствовала, как меня охватила дикая паника. – Но я не успею!

Богдана Осиповна равнодушно повела плечами, всем видом показывая, что это уже мои личные проблемы, никоим образом её не касающееся.

- В таком случае издательство расторгнет с тобой договор. Ты должна будешь вернуть аванс и выплатить неустойку. Так что лучше иди и уже по дороге начинай думать над сюжетом нового романа.

Всё, это конец!

Я – полнейшая бездарность!

Я погибла! Погибла как автор.

При всём желании не напишу всего лишь за месяц целый роман.

Сказать, что я приуныла, значит, ничего не сказать. Потому что у меня окончательно опустились руки.

Наверное, Богдана была права. Уйти сейчас было бы самым правильным решением. Уйти и хорошенько подумать, как жить дальше. И главное, на что.

Я молча встала, и уже в дверях меня догнал звенящий голос Богданы:

- И помни, Григорьева, я жду от тебя не просто роман! Я жду бомбу!

Надо ли говорить, что издательство неудачница Анна Григорьева покинула в расстроенных чувствах?

На улице было довольно ветрено, и я поёжилась. Скорее всего, не столько от холода, сколько от собственных невесёлых мыслей.

А мысли, надо сказать, были наимрачнейшие.

Не буду врать, что мне стоило огромных трудов выбиться в авторы, не только пишущие, но ещё и читаемые, и продаваемые. Как я уже говорила, Богдана, готовая пойти, на мой взгляд, на неоправданный риск и запустить в продажу романы никому не известного автора, каким-то чудом нашла меня сама.

Первые четыре книги разлетелись, как горячие пирожки зимой. Одна из них даже издавалась дополнительным тиражом. А вот последующие три, включая сегодняшнюю, Тырникова забраковала.

Ну, и что мне теперь делать? Где взять сюжет для бестселлера?

С неописуемой обидой в душе я плюхнулась на сидение компактного синего шевроле, купленного в кредит.

Не представляю, как буду выплачивать долг, если со мной расторгнут договор.

Паника медленно, но уверенно заполняла весь мозг.

В сумочке, заставив вздрогнуть и вырвав из тяжких раздумий, затрезвонил мобильный телефон.