Мой муж был хорош собой – стоит это признать. Даже недельная небритость придавала ему шарма. В эти несколько мгновений я словно посмотрела на него со стороны. Ну хорош же! Но я забыла когда последний раз поддавалась его харизме и обаянию. Стабильная работа и вовсе делала его предметом зависти моих подруг, а меня внутри давно уже ничего не трогало.

Будто льдом сковало.

Тут Дима дернул рукой в воздухе и, не почувствовав сына, резко поднялся, оглядываясь.

– А, ты пришла! – сразу успокоился супруг, напряжение тут же улетучилось с его лица.

– Ты заснул! – упрекнула я. – Просила же: только не спи!

– У меня все под контролем. Маша меня разбудила бы, если бы я был нужен, – невозмутимо сказал Дима, поднимаясь.

– Когда случилось бы, было бы уже поздно! Ты знаешь, как опасно оставлять без присмотра малыша в полтора года? Да у них же инстинкт сохранения почти на нуле!

– Он был под присмотром!

– Ребенка семи лет? За которой самим нужно смотреть? – Я прикрыла глаза, стараясь успокоиться, но не помогло. Я чувствовала, что опять начинаю заводиться, злиться на мужа.

И как тут все исправить? И надо ли?

– Да, мам! У нас договор! – гордо сообщила дочь, с улыбкой заглядывая мне в глаза.

Маша гордилась заданием, полученным от папы. И в целом дети выглядели очень счастливыми, если уж не кривить душой.

– Вы ели?

– Ярик сам слопал всю тарелку! – довольно усмехаясь, сказал муж. И выжидательно посмотрел на меня, играя бровями.

– Сам?

– Взрослой вилкой, – многозначительно добавил Дима.

– Но он же мол уколоться! Или себе в глаз ткнуть! – Мои руки тут же похолодели. Я в красках представила всю эту картину.

– Надь, ты его до пенсии с ложки кормить будешь?

– У нас есть пластмассовая детская вилочка!

– Он прекрасно справился взрослой! Хватит с ним нянькаться, он мужик! Ты бы видела, с каким удовольствием он уминал такой же вилкой, как у всех! Я ему еще сказал, что макароны в виде спиралек – это детали машин, и он слопал все до одной!

–  Молодцы… – глухо сказала я, чувствуя растерянность.

– И маму ни разу не звали.

– Не может быть! – не поверила я. – Он мне даже в туалет сходить без него не дает, а тут…

– Меньше трясись над ним, и все будет нормально, Надь. Как видишь, ничего не произошло. Маша, кстати, умничка: попылесосила,  помыла посуду.

– Но я просила тебя помыть! – возмутилась я. – А пылесос… Да я бы сама…

А потом поняла, что глаза дочери гаснут, и тут же исправилась: обняла Машу, погладила по голове и чмокнула в макушку:

– Какая ты молодец! Моя помощница!

Я опустила взгляд на ковер и хмыкнула про себя: так и знала! Будто и не убирались!

Ярик тут же забрался ко мне на руки и закапризничал:

– Мама!

– Ну вот, мужик кончился, теперь можно побыть соплей.

Я хмуро посмотрела на мужа и пошла на кухню. Стопка посуды, мытой кое-как, уже ждала меня там.

– Смотри, какая Машка молодец! – раздалось сзади.

– Двойная работа! – фыркнула я, убедившись, что Маша не слышит.

– Надь, она девочка! Приучай ее помогать тебе. Ты себя загнала.

– Все равно перемывать и пылесосить заново. Вот толку? – Я обернулась на мужа, держа Ярика в руках.

– Да поставь ты его! Он уже большой. Да, Ярый? Ты же мужик? – Дима взял у меня сына из рук и поставил на пол: – Смотри, на холодильнике магнит с Уазиком пропал! Где же он?

Сын тут еж увлекся поиском потеряшки, а я закатала рукава.

– Давай Маше мыть посуду. Один раз помоет плохо, два, три. На десятый все получится.

Я хотела было возразить, но вспомнила слова Вани о том, что я сама не даю мужу свободы действий, чтобы он почувствовал себя мужиком.