— Тоже в краске, — и только после этого аккуратно кладет их обратно. Затем он протягивает мне бумагу с карандашом и подталкивая в направлении кухонного стола командует:

— Рисуйте.

— Что? — удивленно хлопаю ресницами.

— Портрет, конечно. Что еще? — и подумав, уточняет: — Не мой. Преступника. Если он так всполошился из-за вашей истории или как там ее, значит сходство было.

— Было, конечно, — заявляю обиженно, но лист отодвигаю от себя. — Пожалуй, я воспользуюсь его советом и перестану лезть не в свое дело. Поисками преступника должна заниматься полиция. Им за это деньги платят. А мне…, — я обвожу выразительным взглядом свою квартиру, — лишние проблемы не нужны.

— Вы хотите денег? — деловито интересуется он. — Хорошо. Я вам заплачу.

— Что? — Я даже машу руками в его сторону. — Не нужны мне ваши деньги! Но и проблемы тоже не нужны. Я и так уже пострадала ни за что.

Суворов закатывает глаза, а Аслан, о существовании которого я уже успела позабыть, шумно выдыхает и говорит:

— Вот именно. Ты уже пострадала, ты уже в поле его зрения. Думаешь, он так просто оставит тебя в покое?

— Почему бы и нет? — пытаюсь придать голосу хоть какую-то уверенность, но выходит, надо признаться, довольно паршиво.

— Потому что он боится. Ты свидетель, а со свидетелями обычно что делают? — в этом месте он, разумеется, для пущей наглядность проводит ребром ладони по горлу, Вот спасибо! Будто без такой демонстрации я бы не догадалась что он имеет ввиду.

— Так что в твоих интересах, чтобы он поскорее оказался за решеткой.

— Как бы мне не оказаться на кладбище еще раньше, — жалостливо возражаю. — Он знает мое имя, адрес… Где гарантии, что вы его быстро найдете? Вы вот сейчас уйдете со свеженьким портретиком, а он вернется и все… нет свидетеля. Но вам-то конечно, все равно, у вас-то будет портрет.

— Тем более, — Аслан продолжает гнуть свою линию. — Даже если мы сейчас уйдем без портрета, думаешь, он тебе поверит? Если он вернется, то тебе в любом случае хана.

Самое ужасное, я понимала. что он прав. Ну какого черта я поперлась в тот коридор? Сдалась мне моя картина! Да пусть хоть в уличном сортире Суворов ее повесил, мне какая разница? Деньги он заплатил? Заплатил! Так чего я так распереживалась? А теперь за свое любопытство я поплачусь жизнью! Как пить дать поплачусь!

— Эй, — Аслан, видимо, догадался о моих мыслях, прочитав всю гамму эмоций на лице. — Мы тебя в обиду не дадим.

Перед глазами тут же всплывает яркая картинка новой реальности, в которой мне приходится пережить несколько пластических операций, чтобы сменить внешность и начать все заново под другим именем по программе защиты свидетелей. Воображение живенько рисует райский остров, на котором я попиваю разноцветные коктейли лёжа на шезлонге и любуюсь сексуальными серферами. Возможно даже закручу роман с одним из них, чем черт не шутит ! Хотя, это в американских фильмах свидетелей отправляют на райские острова, здесь меня скорее всего сошлют куда-нибудь в глубинку, где мне быстренько придется переквалифицироваться из блогера в доярку.

— Не дадим, — уверенный голос Суворова выводит меня из ступора, — Придется вам пока пожить в моем доме.

11. Глава 10

— В вашем доме? — моя челюсть оказывается в опасной близости к кафельному полу и рассыпанной по нему грече. Нет уж, пожалуй, лучше в глубинку дояркой.

— Это единственное место, где я могу гарантировать вашу безопасность, — бизнесмен произносит это с таким видом, что сразу ясно — сам не в восторге от своей идеи.

Я перевожу полный надежды взгляд на Аслана, будто жду от него более подходящего предложения. Но тот лишь согласно кивает и напустив в голос важности, заявляет: — Верное решение. Это я тебе как специалист говорю.