Друг друга они называли ласково «Бо» и «Ди», что, конечно же, было странным для «русскоязычного» уха. Но они и не скрывали своих настоящих имен, представляясь наиболее любопытным посетителям как «Бог» и «Дьявол», чем вызывали вначале громкий смех и улыбки до ушей. А после защитную браваду, скрывающую смущение, и возгласы: «Ну что же, давайте выпьем за наших небожителей!» И пили, и закусывали, и снова пили, нажираясь до поросячьего визга. Да так иногда хорошо сиживали, что на следующий день не могли вспомнить не только имен своих благодетелей, но даже и адреса пивнушки, где принимали чарку из рук высших сил.

И утром, сидя в одних трусах дома на кухне, отпиваясь пивом, или горячим куриным бульоном, или холодной минеральной водой, никак не могли взять в толк – зачем же они вчера так сильно напились? Что за великий повод заставил их забыть о печени, поджелудочной железе и других внутренних органах и нырнуть без оглядки в объятия Бахуса, рискуя не только деньгами, но и здоровьем? Не иначе как магнитная буря…

Глава 2. Коллеги

– Знаешь, Ди, я все равно не могу понять, зачем мы перенесли наше заведение именно в Петербург, – протирая длинную барную стойку супервпитывающей салфеткой, произнес Бо. – На Свете существуют куда более приятные места. Рим, Стамбул, Каир, Нью-Йорк, Париж. Даже в Москве было не так мрачно и промозгло. И солнечный свет там радовал нас куда чаще. Мне вообще кажется, что Санкт-Петербург расположен в аномальной зоне Земли, в которую небесное светило предпочитает не заглядывать, чтобы не портить себе настроение. И как это великого и ужасного Петра I посетила безумная мысль устроить в этом болоте величайший город Новой России? Не понимаю.

– Это я его «за ногу дернул», так в народе говорят. Можно подумать, что у меня нет других дел, кроме как хватать сумасбродных царей за конечности. Люди никак не желают понять, что принимают свои решения самостоятельно. Безусловно, на их выбор влияет много факторов – статус в обществе, степень образованности, материальное положение, мнение родных и знакомых. Но то, что мы с тобой не шепчем на ухо каждому встречному, как себя вести и что при этом говорить – в этот факт не верит никто.

– А так легче: «Я только исполнял Божью волю», «Меня черт попутал», «Я действовал от имени Господа», – сколько тысяч лет мы с тобой слышим эти оправдания, Ди. И никакой технический прогресс и новые лекарства не меняют заскорузлой риторики.

– Что-то ты сегодня вялый и невеселый, – если бы я не знал, кто передо мной, решил бы, что ты заболел, – пошутил Ди, наливая себе из большой бутылки односолодовый виски.

– Да уж, будь моя воля, взял бы отпуск по болезни лет на 300. Повалялся бы на облаках во вселенской безмятежности. Вот только миллиарды страждущих с их проблемами не на кого оставить.

– Так в чем же дело? – встрепенулся Ди. – Давай я устрою небольшой Армагеддон, помножим на ноль всех живых тварей – и лети себе спокойно отдыхай. А когда поднаберешься сил – сотворишь новый мир. Судя по написанному, прошлый раз тебе на это хватило шести дней.

– Тебе лишь бы уничтожать, – устало выдохнул Бо, отжимая тряпку в раковину и закрывая кран. – Никогда не понимал такой искренней нелюбви ко всему живому. Можно подумать, что люди мешают тебе существовать, являясь личными врагами дьявола.

– Как знать… как знать… – цедя напиток, уклончиво ответил Ди. – Меня же они не гнушаются видеть воплощением вселенского зла и корнем всех проблем.

– Им можно, они смертны. Когда твой путь ограничен временными рамками, тогда любой камушек, попавший в сандалии, любая пылинка, залетевшая с дуновением ветерка в глаз, любая преграда, заставляющая тратить на её преодоление драгоценное время, расценивается людьми как зло, вызывая в душе негодование.