Я легко сбежала по мраморным ступенькам и бодрым шагом направилась вниз по бульвару, но не успела сделать и пары шагов, как меня окликнул незнакомый хрипловатый голос. Недоуменно обернувшись, я с мгновенно взметнувшейся злостью уставилась на приближающегося Арчи Оллина.

— Я вас заждался, милая леди, — виконт по-джентельменски приподнял цилиндр и дружелюбно оскалился. — На балу нам так некстати помешали.

— Нам не помешали. — Я задавила самый первый порыв просто повернуться спиной и продолжить путь в своем направлении. Во-первых, не отцепится. Во-вторых, улепетывающая от джентльмена леди куда больше бросается в глаза, чем мирно с оным беседующая. — Нам помогли поставить точку в бесполезном и бессмысленном разговоре.

— Эрилин, ну право слово, хватит дуться. — Арчи сделал шаг вперед, и я с трудом удержалась от того, чтобы отступить. Выражение лица у мужчины было таким искренне виноватым, что будь я все той же семнадцатилетней дурехой, я бы наверняка купилась. — Я выпил лишнего и сказанул лишнего. Я вовсе не держу на тебя зла за…

— Ты не держишь на меня зла?! — Я против воли сорвалась на фальцет. Тут же опомнилась, взяла себя в руки и продолжила уже спокойно. — Лорд Оллин, давайте мы с вами расставим вещи на свои места. Мы — чужие люди. Между нами — ничего нет. И не было. И не будет. Поэтому прекратите меня преследовать.

— А не то что? — резким, хриплым голосом отрезал мужчина, разом переменившись. Напускное равнодушие стекло с него, как помои с камней мостовой под ударившим ливнем. Взгляд сделался злым, колючим и откровенно пугающим.

Я как-то разом заметила то, что ускользнуло от меня за маской воспоминаний в темный вечер на балконе. При свете стало видно, что Арчи изменился и сильно. Под глазами залегли глубокие тени, кожа казалась пергаментно бледной, потрескавшиеся губы, резкие морщины на лбу.

— Я хотел с тобой по-хорошему, Эри, видит Бог, хотел! — говорил он негромко, но яростно, даже одержимо. — Я был бы с тобой ласков, как тогда. Тебе же нравилось, будешь отпираться? Но раз ты, дрянь деревенская, по-хорошему не хочешь, будет по-иному.

В животе неприятно, холодно екнуло. Все тело напряглось, будто готовилось сорваться с места, убежать. Да только смысл?

— Мне нужны деньги, пятьсот толлов, для начала, — бесхитростно заявил Арчи. — И ты мне их принесешь. Заработаешь сама, выпросишь у папочки или своего любовника — мне без разницы. Принесешь деньги послезавтра, ко мне. А не принесешь — вся столица будет знать о том, что леди Рейвен — маленькая потаскушка. С твоей скандальной репутацией мне даже не придется никого в этом сильно убеждать.

Откуда он знает? После всего им сказанного у меня в голове билась одна лишь мысль — откуда он знает про Кьера? И что именно про него он знает?

Словно в ответ на этот немой вопрос, виконт продолжил, придвинувшись еще ближе:

— Я не знаю и мне плевать, кому из высокопоставленных чиновников ты греешь постель, только знай, что деваться тебе некуда. Скажу слово — и общество будет закрыто для тебя навсегда, и на герцогском балу тебе больше не блистать, птичка, — обращение, которым он награждал меня тогда, восемь лет назад, сочилось ядом. — И посмотрим, как ты тогда запоешь…

— Ты не знаешь, с кем связался, Арчи, — холодно проговорила я, стараясь, чтобы голос не сильно дрожал от гнева — еще примет за страх.

— Я-то не знаю? Да ты ничтожество, пустое место, выродок опального рода. На тебя всерьез не глянет ни один аристократ. Личико премилое, да. С таким личиком ножки раздвигать самое оно. Хотя и это у тебя получалось так себе. Или поднатаскали?