Вице-президент АН СССР В.П. Волгин дал согласие выплатить за библиотеку Киселева 2500 руб., но для этого надо было оформить акты приема всех книг с обязательной их оценкой комиссией, для чего составить их список. В.Д. Бонч-Бруевич дал указание заведующей библиотекой ГМИР М.Д. Захаровой делать это по мере получения книг из Москвы. Он предупреждал, что библиотека большая, около 1000 книг, очень ценная. В сентябре 1952 г. в Ленинград поступила первая партия (91 книга), в октябре – вторая (56 изданий), в основном комплекты журналов: «Вестник теософии», «Сионский вестник», «Христианские чтения», «Ребус»; в последнем имелись публикации по всем оккультным наукам, начиная с индусских и кончая русскими, и переводы таких произведений.

М.Д. Захарова посчитала, что дублеты принимать не следует. Директору пришлось уже не в первый раз объяснять ей: «Вы ошибаетесь, когда негодуете, зачем-де Вам присылают книги те, которые у Вас имеются. В данном случае Вы имеете в виду посылки из ФБОН. Вы, очевидно, совершенно забыли то, что я Вам писал. Все эти присылки относятся к одной (подчеркнуто В.Д. Бонч-Бруевичем. – Л.Я.) библиотеке ученого Киселева, у которого приобретена вся целиком и полностью (подчеркнуто В.Д. Бонч-Бруевичем. – Л.Я.) его библиотека. Там книги все крайне редкие и крайне ценные. С этой библиотекой случилось несчастье. Вместо того чтобы ее целиком и полностью переправить в Ленинград в библиотеку Музея, ее смешали с другими книгами Института истории, к счастью сделав опись всей этой огромной массы книг, и переправили в ФБОН. И только лишь после моего протеста на это безрассудное и неправильное действие стали из этой огромной массы книг постепенно выбирать книги из интереснейшей библиотеки Киселева и пересылать в Ленинград в Музей. Конечно, эта работа делается постепенно, и книги отсылаются те, которые попадутся, и так будет до конца. А то, что у Вас встречаются дубликаты – это не беда. После разберемся и увидим, что с ними делать, а журналы эти очень редки… у него они все целыми комплектами» [Архив ГМИР. Ф. 2. Оп. 1. Д. 311. Л. 55]. К ноябрю поступили 198 книг и журналов на русском языке и 89 – на других языках.

В.Д. Бонч-Бруевич многократно просил заведующую не разрознивать библиотеку Киселева, богатую редчайшими книгами по масонству, а хранить особым фондом, составить библиографические описания, систематизировать и расставить в каталог. Он писал в Ленинград Шахновичу с просьбой вмешаться в ситуацию: «Причем помните, что по масонству там есть книги исключительные, и их надо ценить по действительной стоимости потому, что эта библиотека стоит гораздо дороже, чем 2500 руб. Так что М.Д. Захаровой не нужно вмешиваться в то, что высылается по этой библиотеке: ее приобрел я лично, прекрасно знающий, что заключается в этой библиотеке, как знают это все московские культурные люди, изучающие масонство» [СПФ АРАН. Ф. 221. Оп. 2. Д. 209. Л. 224]. Однако все просьбы о сохранении целостности коллекции не были выполнены. В 1953 г. были получены только 4 книги, в 1954 г. – 11 книг. К концу 1954 г. поступило 178 книг. Выявить остальные не удалось: они попали в общую массу неразобранной литературы, хранившейся в ФБОН. Бонч-Бруевич писал, что дело Н.П. Киселева тянется уже более пяти лет и дальнейшее промедление невозможно, все это время семье не выплачивали за нее деньги. В итоге его библиотека, очевидно, поступила не полностью и в фонде библиотеки ГМИР оказалась рассредоточенной.

Не менее драматична история личной библиотеки самого В.Д. Бонч-Бруевича. В 1927 г. он пожертвовал ее в Рукописное отделение Библиотеки Академии наук СССР (БАН), в которой работал в 1905–1914 гг. Спустя 25 лет (в 1952 г.) выяснилось, что она лежит неразобранной в одном из складов. «Это огромное собрание книг было оценено в 35 000 золотых рублей и вместе с большим количеством рукописей было пожертвовано. Туда входили рукописное собрание XVII в. академика Бера, приобретенное мной у его наследников в 1919 г. Я полагал положить основание большому отделу в Рукописном отделении БАН, специально посвященному вопросам истории религии и атеизма, отраженных как в печатных книгах, так и в рукописных. Так как за 25 лет мое пожертвование пролежало без всякого внимания, и соответствующий отдел не был организован, и книги не были введены в библиотечный каталог общего пользования, то я счел за лучшее теперь передать их в Музей истории религии. Если же удастся отыскать рукописи и рукописные книги, мною в свое время пожертвованные в БАН, то я нахожу необходимым поместить их в Рукописный отдел Музея для общего пользования в целях научного изучения», – писал В.Д. Бонч-Бруевич о своем решении в отчете Президиуму АН СССР за февраль – март 1952 г. [Там же. Д. 203. Л. 13–15].