Около девяти Эрика добралась до участка Льюишем-Роу. Утро было серое, в воздухе уже витал зимний холод. Спустя две чашки кофе она по-прежнему дрожала – таким ледяным выдался душ в ее новой ванной, и к тому же еще машина за ночь промерзла, а канистра, которую она там держала, опустела. Когда она въезжала на парковку, Питерсон подъехал к ней и припарковался рядом.

Оттого, что ночь Эрика провела на сдутом матрасе, у нее болела шея. Выйдя из машины, она попыталась выпрямиться и поморщилась.

– Доброе утро. Все в порядке? – спросил Питерсон. – Как новое жилище?

Эрика собиралась сказать ему, что ее дом – сказочный и просторный, что она всю жизнь мечтала именно о таком, но потом подумала: зачем врать?

– Мой надувной матрас лопнул, и я спала на голых досках. И у меня нет горячей воды.

Питерсон улыбнулся, достал из багажника рюкзак и запер машину.

– Я спал на диване, поэтому чувствую твою боль.

– Может, диван и неудобный, но я бы все отдала, лишь бы спать на чем-то мягче досок.

– Меня не выгнали из кровати, – поспешно объяснил Питерсон. – Это все Кайл… ему снятся кошмары.

– Моей маме часто снились кошмары, и она кричала во сне, как будто в нее что-то вселилось.

– Я знаю! Кайл кричит и мечется, и его глаза широко раскрыты. Очень трудно будить его и успокаивать. – Питерсон придержал для нее дверь. – Единственный способ его успокоить – положить в нашу с Фрэн кровать. А она такая маленькая…

Эрика вошла в теплую приемную, тесную и обшарпанную. Здесь всегда пахло рвотой и хвойным дезинфицирующим средством.

– В «Мире кроватей» большие скидки, и находится он рядом, через дорогу.

– Хорошо. Спасибо за совет…

Когда они подошли к стойке регистрации, мысли Эрики уже вновь переключились на Чарльза Уэйкфилда.

– Увидимся на брифинге. Хочу сначала навестить мистера Уэйкфилда, спросить, хорошо ли он провел ночь.

Питерсон кивнул и положил свою ключ-карту на датчик рядом с дверью. Тот зажужжал и щелкнул.

– Доброе утро. Можно мне взглянуть на журнал за эту ночь? – спросила Эрика дежурного офицера, и он протянул ей журнал. Здесь были подробно описаны все аресты и инциденты за ночь, и она ошарашенно застыла, увидев последнюю запись.

– Что за… – пробормотала она себе под нос. – Тут все верно? – она указала на запись внизу.

– Да, – сказал офицер. – Мы его тут же отпустили. Оказывается, брат Чарльза Уэйкфилда – Джулиан Уэйкфилд, помощник комиссара полиции!

Эрика вошла в участок, прошагала по длинному узкому коридору, который вел мимо центральной лестницы и лифтов к помещению для содержания под стражей. Телефоны не смолкали, офицеры и персонал носились туда-сюда, на их лицах читались усталость, спешка и напряжение.

Мысли Эрики метались. Почему Чарльз не сказал, что его брат – третье по статусу лицо во всей чертовой британской полиции? Ей вспомнились фотографии двух мальчиков в его спальне. То-то второй показался ей смутно знакомым!

Она едва не столкнулась с Мосс, со стаканчиком кофе выходившей из столовой.

– Доброе утро, босс. Начальство хочет видеть тебя в своем кабинете, – сказала она, сделав глоток кофе.

– Так я и думала. – Эрика повернулась и пошла обратно к лестнице, чувствуя, как в груди нарастает ярость и вместе с тем беспокойство.

Кабинет суперинтенданта Мелани Хадсон находился на верхнем этаже, в конце коридора. Эрика постучала, подождала немного, пока не услышала приглушенное «Войдите».

Мелани, миниатюрная женщина с тонкими светлыми волосами, сидела за столом, а кресло рядом с ней занял коммандер Пол Марш. Его парадная форма была безупречной, загар – глубоким, а короткие песочного цвета волосы – все еще густыми, хотя ему перевалило за сорок пять.