Этих самых фагоцитов Макаров боялся ничуть не меньше, чем микробов. И в температурном бреду ему казалось, что они окружают его кровать, ведут наступление, мелкие и вездесущие, как клопы. Клопов он один раз видел в квартире, в которой они летом снимали комнату на море, и с тех пор не случалось в его жизни большего ужаса. В общем, оставаться один на один с микробами и фагоцитами было страшновато и очень грустно, и с тех самых пор Дмитрий Макаров терпеть не мог болеть в одиночестве.

На какое-то время он снова впал то ли в сон, то ли в забытье и выпал из него, когда дверь снова открылась, впуская в комнату Лену. На жене был респиратор (она ответственно относилась ко всему, что было связано со здоровьем, в первую очередь, детским), а в руках она несла большой поднос, на котором помещались кофейник с кофе, молочник, большой графин клюквенного морса (и когда успела сварить), тарелка с бутербродами (разумеется, с копченой колбасой), а также градусник и упаковки с лекарствами.

– Так, сначала меряешь температуру, пьешь жаропонижающее, потом кофе с бутербродами. Ноутбук и электронную книгу сейчас принесу. На, надень шерстяные носки, сейчас еще второй плед дам. И пижаму. И слезай с покрывала. Нужно раздеться и лечь под одеяло. Сам справишься или помочь?

– Справлюсь, – прокаркал Макаров, блаженно улыбаясь, несмотря на температуру.

Болеть, когда ты не один, гораздо легче. Примерно через полчаса жизнь начала принимать вполне сносные очертания. Холодные и тяжелые джинсы он снял, натянув теплую байковую пижаму – подарок Лены на прошлый Новый год. Свежее постельное белье хрустело и приятно пахло, ледяные ноги постепенно согревались в шерстяных носках, или это лекарство начинало действовать, а потому снижалась температура, унося с собой озноб.

Бутерброды с горячим кофе он давно съел и теперь потягивал морс, в меру сладкий, в меру кисленький. Такой, как он любил.

– Ты когда успела морс сварить? – задал он жене мучающий его вопрос, когда она в очередной раз появилась в его комнате, чтобы забрать грязную посуду, принести ноутбук и зарядку для телефона, а также электронную книгу – подарок уже этого Нового года.

Где-то внизу раздавался веселый голосок Катюшки, играющей с няней. Митька был уже в школе.

– С утра. Встала и сварила. Это же недолго, – ответила Лена весело. – Я же еще ночью поняла, что ваше высокоблагородие изволили захворать. А как болеть без морса? Это никак нельзя. Морс сварила, Надежду Михайловну на подмогу вызвала, чтобы с Катюшкой посидела, Митьку в школу отвезла, Помпона выгуляла. Поставила курицу варить, чтобы днем накормить тебя бульоном. В общем, болей с удобствами, Димыч. А еще лучше – поправляйся быстрее.

– А про бульон и копченую колбасу тебе мама сказала?

– Мама? – удивилась Лена. – Нет, я не звонила Екатерине Александровне. Зачем ее расстраивать известием о твоей болезни? Сам расскажешь, если захочешь. А бульон и колбаса – это же очевидно. Нет лучшего средства в борьбе с простудой, я это с детства знаю.

Макаров откинулся на подушки и счастливо улыбнулся. Нет, с женой ему несказанно повезло, и он каждый день находил новые и новые подтверждения этому и без того ясному постулату.

– Татьяна Михайловна чуть позже зайдет, тебя послушает, – продолжила между тем Лена. – Я считаю, что это нелишнее. Сейчас так много пневмоний, что лучше подстраховаться заранее.

Татьяной Михайловной звали маму его зама Гордеева, и в прошлом она была участковым врачом-терапевтом.