Если Женя Макаров скажет, что смерть Максимовой вызвана естественными причинами, то надо будет просто придумать, как вернуть монету ее новым владельцам. Если же выяснится, что история имеет криминальную составляющую, тогда и придется признаваться во всем Макарову. Но уж никак не раньше. Придумав этот план действий, Женя полностью успокоилась и тронула машину с места.

Пожалуй, Женя даже не удивилась, когда после обеда Мила сообщила, что ее спрашивает Татьяна Гордеева.

– Слушаю вас, Татьяна Михайловна, – доброжелательно сказала Женя, как только доверительница переступила порог ее кабинета.

Выглядела Гордеева не встревоженной, а скорее нахохлившейся. Маленькая, хрупкая пожилая женщина с некогда красивым лицом, сохранившим благородство черт. Жене она нравилась, хотя обычно она остерегалась давать быстрые оценки людям. Интересно, как эта женщина переживет известие, что ее сын, возможно, убийца?

– Евгения Алексеевна, я решила сразу вам сообщить, что у нас изменилась ситуация, – объявила визитерша. – Нам недавно сообщили, что Рената скоропостижно скончалась. Это такой ужас, что просто в голове не укладывается. Она же еще совсем молодая женщина, пятидесяти нет. Саша поехал туда, а я решила отправиться к вам, потому что суда теперь, видимо, не будет.

Интересно, зачем Александр Гордеев поехал на квартиру к Максимовой? Не для того ли, чтобы найти потерянную там монету, которая теперь лежала в потайном отделении кошелька адвоката Волиной. Ведь они с матерью не были родственниками, которым предстояло теперь решать проблемы с похоронами. Более того, они должны быть врагами, потому что Максимова вдруг вознамерилась лишить их дома.

– Да, суда не будет, – согласилась Женя. – Даже если наследники Максимовой захотят претендовать на дом, они не смогут этого сделать. На момент своей смерти он ей не принадлежал, и доказать свое право на него она не успела. Юридически умерший человек теряет собственную правоспособность и дееспособность, перестав быть субъектом гражданского права. Он не может призываться к наследованию ни в каком качестве, а составленное в его пользу завещание автоматически аннулируется. Вам не о чем волноваться. Вы передайте сыну, что наш договор тоже прекращается. Внесенный задаток я, разумеется, верну.

– Что вы! – переполошилась вдруг Гордеева. – Не надо ничего возвращать. Саша этого точно не одобрит. Я совсем не за этим пришла. И не из-за того, что испугалась, что наследники Ренаты продолжат отсуживать у нас дом.

– А из-за чего вы пришли, Татьяна Михайловна? – полюбопытствовала Женя.

Признаться, этот вопрос ее действительно интересовал.

– Я и сама не знаю, – пожилая женщина понурилась. – Мне почему-то не по себе от известия о смерти Ренаты. Понимаете, я очень на нее сердилась. Никак не могла понять, почему она не пришла с нами поговорить до того, как обращаться в суд. Конечно, мы не были родственниками, но довольно неплохо общались в те пять лет, которые она провела рядом с Александром Васильевичем. Да, прошло много времени. Но это как-то по-человечески – разговаривать. Это все очень странно. Все, что происходило и продолжает происходить, очень странно. И я волнуюсь, что это может повредить Саше. Понимаете?

– Не совсем, – осторожно проговорила Женя, хотя, памятуя о монете, все прекрасно понимала.

Интересно, Гордеев уже рассказал матери, что потерял свою реликвию и при каких обстоятельствах?

– Рената умерла как-то вовремя, – поделилась Татьяна Михайловна и тут же, спохватившись, поправилась. – Это не я так считаю, это со стороны так выглядит. Если бы не эта история с завещанием и судом, то про нас с Сашей никто бы и не вспомнил. Мы не общались с Ренатой два десятка лет. Но теперь ситуация выглядит так, словно мы были заинтересованы в ее смерти. Мы – главные выгодоприобретатели, если можно так выразиться. Я не знаю, проведет ли кто-нибудь подобную параллель, но мне бы хотелось, чтобы у Саши был хороший адвокат. Наверное, для этого я к вам и пришла.