Любопытно, но в Александре Гордееве Макаров в чем-то видел прошлого себя. В свои сорок его заместитель все еще не был женат и очень трогательно относился к маме, вместе с которой жил. Макаров умудрился проходить в холостяках аж до сорока пяти, и хотя мама его жила отдельно, категорически отказываясь терять самостоятельность и переезжать в построенный сыном дом, в жизни Дмитрия играла значительную роль. Он был благодарен судьбе, что после появления в его жизни Елены Бесединой отношения с мамой ни капельки не изменились.

– Извини, что дернул посредине ночи, – сказал Макаров Гордееву, когда тот запрыгнул в машину, ежась от ночного ветра.

– Нормально, – ответил тот.

Он был немногословен, предпочитал словам дела. И это качество своего заместителя Макаров тоже ценил.

До Красных казарм доехали быстро. Огонь уже был потушен. Пожарные сворачивали рукав.

– Сильно горело? – спросил Макаров у одного из них.

– Привычно, – усмехнулся тот. – Бросили банку с растворителем для краски, которую предварительно подожгли. Одна комната на первом этаже выгорела.

Значит, все-таки не бомжи.

– Что у нас с забором и камерами?

Несколько дней назад, после того, как права на объект окончательно перешли к ним после оформления сделки в Росреестре, Макаров поручил Гордееву обеспечить охрану объекта.

– Материалы на забор заказаны, камеры тоже. До конца января все обещали сделать, – ответил тот. – Оплата прошла, я проверял.

– Сторож где?

– Вот.

Из-за спины пожарных выдвинулся человек лет шестидесяти в сером зипуне, большой шапке и валенках.

– Я сегодня дежурный. Раз в полчаса обхожу вверенную мне территорию. Потом ухожу в вагончик погреться. В половину второго выходил, все в порядке было. В два пошел, смотрю, ексель-моксель, горит. Ну, я сразу в пожарку позвонил и Феоктистычу, значит.

Феоктистыч был начальником службы охраны «Турмалина». Именно он и сообщил Макарову об инциденте на объекте.

– Ясно. Вас как зовут?

– Николай Иванович.

– К вам, Николай Иванович, претензий нет. Сработали быстро и четко. Спасибо. Саш, с забором и камерами ускориться бы надо.

– Ускоримся, – тут же согласился Гордеев. – Чего в Москве?

Было понятно, что он спрашивает про итоги макаровской командировки.

– Поставщики готовы сбить цену еще на четыре процента.

– С учетом наших объемов неплохо.

– Да, просят, чтобы мы у них закрывали еще несколько позиций. Я тебе вчера скинул в почту список. Ты бы посмотрел, насколько нам это выгодно. Я тебе, кстати, звонил, но ты трубку не взял.

Гордеев достал телефон и посмотрел в экран.

– Точно. Есть непринятый. Дим, ты извини, маму сильно выбил поход к юристу. Она всю эту историю с домом очень болезненно воспринимает. Я ее домой отвез, успокоил, лекарство дал, посидел немного, а потом решил в офис не возвращаться. У меня дело небольшое было. Личного характера. Я решил его закрыть, пользуясь возможностью.

– То бишь, моим отсутствием, – Макаров рассмеялся, потому что Гордеев на работе выкладывался полностью, и если не приехал в офис, значит, вполне мог позволить себе это без вреда для дела. – А твои дела личного характера как, симпатичные?

Гордеев смотрел непонимающе, но потом лицо его прояснилось.

– Нет, я не у женщины был, Дима. Вернее, у женщины, но встреча носила исключительно деловой характер. Точнее, не было никакой встречи. Я ее дома не застал.

– Да ладно тебе оправдываться. В любом случае меня это не касается, – пожал плечами Макаров.

Убедившись, что приключившийся пожар особого ущерба не нанес, и поставив себе зарубку на память – обдумать тревожный звоночек, поскольку поджог – дело серьезное, Макаров уселся за руль и терпеливо дождался, пока заместитель взгромоздится рядом.