он. Не мой дьявол. Я целую другого. Чужого. Всё чужое: губы, голос, запах... Даже прикосновения. Сейчас моё тело словно отбрасывает взрывной волной, напоминая мне, кому я принадлежу.

— Гектор, — с усилием отрываюсь от него и тут же начинаю трясти головой. — Больше не смей, — прикрыв глаза, я ударяюсь затылком об окно машины. Чувствую на шее его тяжёлое дыхание, как он сдерживает себя, но всё же отступает.

Какое-то время мы стоит в тишине, и я даже боюсь пошевелиться.

— Один ноль в твою пользу, солдат, — мрачно произносит Гектор.

Его слова оглушают. Лишают возможности злиться за его поступок. Я наконец-то понимаю, о чём он говорил мне. И с этим гремучим осознанием я нервно выдыхаю и вновь втягиваю в себя так необходимый мне воздух.

— Один один... — едва слышно произношу я, потому что сейчас мне тоже больно.

Гектор отстраняется, и я слышу хруст его ботинок по асфальту, а после звук щелчка открывшейся водительской дверцы.

— Садись в машину, Джиа, — заявляет он бескомпромиссным тоном. Отрубая какую-либо возможность на дальнейший диалог с ним.

Сглатываю горький комок в горле, но это не помогает, лишь заставляет раскрыть до боли сжатые веки. Какого хрена только что произошло?

Губы ещё саднит от его грубого поцелуя, и я с жадностью вбираю в лёгкие вечернюю прохладу в надежде избавиться от наполнившей их ментоловой горечи. Он всё же проник туда... Без разрешения. Я хотела его подпустить, но не так. Хотела, чтобы он просто был. Как чёртова эгоистка хотела этого, но взамен не готова отпустить и капли яда. Яда, которым когда-то пропитал меня Рафаэль Росси. Тогда я предпочла скрыть себя от всех чужих глаз, закрыть свою искалеченную душу в шкатулку и выкинуть ключ от неё на самое тёмное дно арктического моря, чтобы никто не смог достать его из-под ледяной глыбы айсберга.

Но Гектору не нужен этот ключ. Он пробрался в меня сквозь едва заметную щель ещё не потухшего во мне света. Вонзился туда как мелкая заноза и побудил к жизни. Наверное, Гектор чудом воздался мне за все потери. Вот только судьба не учла одного факта: я не заслуживаю такого спасения. И сейчас эта заноза заставляет меня чувствовать себя плохим человеком. Нет. Всё не так. Он просто помогает мне увидеть, кто я есть на самом деле. Я тьма, сотканная самим дьяволом. И, чем больше я начинаю жить, тем больше во мне пробуждается моя тёмная сторона.

С усилием оттолкнувшись от внедорожника, я плетусь к пассажирской двери, придерживаясь за машину. Ноги дрожат, и алкоголь здесь абсолютно не при чём. Я бы сейчас прошла пешком тысячи километров. Босиком. Лишь бы избежать предстоящей поездки в губительной тишине. Я знаю, что после случившегося никто из нас её не нарушит.

Кое-как усевшись, прикрываю глаза и растворяюсь в хмельном тумане, своей слабости и запахе ментола.

— Готова? — Гектор вырывает меня из скудного сна, пока паркует машину в темноте и не заглушает мотор.

Молча выхожу из внедорожника и теряюсь в пространстве, но крепкие руки Гектора обхватывают меня за талию и задают нужное направление.

Вернувшись в отель, я с ходу заваливаю своё уставшее тело на диван. А Гектор уходит на кухню и возвращается с бокалом вина и чашкой горячего чая. Взгляд сразу падает на его грудь, где пуговицы рубашки небрежно расстёгнуты, раскрывая верхнюю часть шрама от пулевого ранения. Его волосы слегка взлохмачены — значит, он также не может отпустить произошедшее из своих мыслей.

— Выпей, — сухо произносит Гектор, пододвигая мне белоснежную керамику с ароматом... апельсина?

— Почему апельсин?