Ему не требуется ответ Холда, словно тот вообще намеривался отвечать. Нет, он даже и не думал об этом. В этом весь Холд: холодный, сдержанный, безразличный. Таким его знают в школе. Таким он хочет казаться.

Уверена, никто, как и я в своё время, и мысли не допустит, что Дилан дерётся на ринге.

Жаль, что я так и не увидела, как он это делает...

Я чувствую на себе его взгляд, и понимаю, что он заметил, как я разглядываю его плечи, спину, руки. Смущаюсь, но глаз не отвожу. Дилан вопросительно поднимает бровь, постукивая пальцем по странице написанного мною доклада. Пожимаю плечами и прячу улыбку за волосами.

Кажется, Холд тоже улыбается.

Я не знала, что он умеет.

Впрочем, в течении последующего урока, ни взглядов ни, тем более, улыбок я от Холда больше не получаю. И он не подходит ко мне после отзвеневшего звонка, чтобы узнать, что за послание якобы он оставил мистеру Флоу, на что я в тайне рассчитывала.

Я с сожалением во взгляде провожаю его спину на выход из класса и собираю свои вещи.

«Дьяволицы» ожидают меня в музыкальном классе в полном составе. Даже Салли Паркинсон, с гипсом на правой руке. Все четверо, как одна, с розовыми волосами. Это что-то вроде их опознавательного знака, фишки.

Интересно, если у меня получится им помочь, мне тоже придётся красить волосы в розовый цвет? Очень не хотелось бы...

— Лейн, ты мой герой! — бросается ко мне Руби, обхватывая мои руки своими. — Спасибо, что пришла!

— Я попробую, — предупреждаю я. — И если получится...

— Получится, я уверена!

— Я была на том концерте год назад, — замечает Салли. Смотрит на гитару в своей здоровой руке и наклоняет её в мою сторону: — Тебе аплодировали стоя, Лейн.

— Человек десять, — улыбнувшись, качаю я головой. — И то, потому что там не обошлось без моего брата.

— В любом случае, ты играешь намного лучше, чем та же Уилоу Дрейк, — усмехается она. — А кроме вас двоих в нашей школе гитаристок больше нет.

— Спасибо за столь лестное сравнение, — выразительно веду я бровями, скидывая сумку на пол.

Всем известно, как Уилоу любит мучить бедную гитару, считая, что виртуозно владеет инструментом. Это совершенно не так. Поверьте мне на слово.

Я сажусь на стул, который мне освободила Салли, укладываю тяжёлую гитару на колени и смотрю на девчонок:

— Взять на замену гитаристку из школы — обязательное условие для конкурса?

Салли отходит к мягкому диванчику и присаживается, Янг усаживается прямо на ковролин возле меня, скрестив ноги в массивных ботинках.

— Да, — отвечает Руби. — Мы заявлены на конкурс от школы. Был выбор между нами и «Долбаными гениями». Сама понимаешь, кого предпочёл Гарсия.

Да уж, «Дьяволицы» респектабельнее по названию, чем «Долбаные гении».

— Ладно, — хлопнув в ладоши, азартно заявляет Янг. — Попробуй сыграть нам то, что хорошо знаешь. Что угодно. Посмотрим, насколько легко ты справишься.

Я оглядываю девочек: Салли отвлекается от разрисованного цветными маркерами гипса, который разглядывала; Чжой Син перестаёт теребить толстые струны на своей бас-гитаре; Люси Андерссон откидывает волосы с лица барабанными палочками; Руби вручает мне медиатор. Они все смотрят на меня. С интересом. Предвкушающе.

Мне будет не просто, но я попробуй оправдать их ожидания.

Для начала я ощупываю упругие струны, проверяю звучание каждой из них. Звук резкий и дребезжащий, усиленный колонками с двух сторон от меня. Нужно будет к нему привыкнуть. Ну а сейчас я просто собираюсь с мыслями и начинаю играть одну из моих любимых композиций у группы «Апокалиптика».

Начало у неё очень схожее с звучанием акустики: незамысловатое, неторопливое и повторяющееся. Это легко, даже с тем условием, что играть с помощью медиатора мне жутко непривычно. Я закрываю глаза, сосредотачиваясь на словах песни, которые произношу про себя. Мне так привычнее, потому что обычно, играя на гитаре, я попросту аккомпанирую самой себе.