– Зловещая история, – заключила Ирен после паузы. – Итак, Пинк, я раскрыла фокусы, которыми пользовались во время сеанса. И высказала предположение, кто мог и кто не мог быть убийцей. А теперь скажи на милость, с какой стати ты решила, будто это убийство имеет какое-то отношение ко мне? Лично ко мне?

Девушка не ответила. Вместо этого она сама задала вопрос:

– Теперь ты знаешь про убийство и про тех, кто присутствовал на сеансе. Ты уверена, что хочешь получить от меня ответ?

– А кто там присутствовал? Группа людей, которых в основном подобрала ты сама, – за исключением медиума и ее неведомого сообщника. Какая мне разница, кто именно там присутствовал?

Глаза Пинк блеснули.

– Ты хочешь сказать, что не узнала никого из них? Ни одного?

Как можно строить предположения на таком неверном материале? За самым обычным поведением женщины может крыться очень многое, а ее замешательство иногда зависит от шпильки или щипцов для завивки волос.

Шерлок Холмс (Артур Конан Дойл. Второе пятно)[32]

Из дневника Нелли Блай

Не могу сказать точно, откуда взялась моя неприязнь к англичанам.

Вряд ли это началось во время моих приключений в США, так как британцы, к счастью, редко встречаются по эту сторону Атлантики. Правда, в Нью-Йорке я видела нескольких англичан на приемах.

Наверное, все дело в их чувстве превосходства, в заносчивом и высокомерном виде.

Итак, я стояла на пирсе Нью-Йоркской гавани, безрадостно ожидая, чтобы атлантический пароход «Улисс» вошел в док. Хотя я давно вынашивала эту идею, я бы никогда не заманила сюда Шерлока Холмса, если бы не крайняя необходимость.

Вообще-то меня изумило, что он отозвался на мою телеграмму и согласился приехать. Правда, я использовала самые действенные кодовые слова: убийство и Ирен. И намекнула, слегка покривив душой, что речь может идти о серийных убийствах. Подобный случай способен был его заинтересовать, ведь недавно он охотился на серийного убийцу в Лондоне, Париже и Праге. В кожаной сумке у меня лежала вырезка о смерти столь же странной, как та, свидетелем которой я явилась. Я еще не показывала эту вырезку Ирен, приберегая для Шерлока Холмса. Чтобы привлечь его внимание, мне требовалось нечто большее, нежели одно необычное преступление. Дело в том, что, в отличие от примадонны, я не могла справиться с этим делом в одиночку.

Очевидно, прославленный сыщик был очарован Ирен, которая покоряла и аристократов, и преступников, и целые театральные залы. Однако для верности я добавила еще одно имя, которое являлось не менее соблазнительной приманкой для этого англичанина до мозга костей: барон Рихард фон Крафт-Эбинг. Человек, который изучал маньяков.

Итак, надеясь и ликуя, я заметила высокую прямую фигуру. Крепко зажав в зубах трубку, Шерлок Холмс медленно спускался в толпе пассажиров по сходням.

До чего же раздраженным он выглядел!

Я не могла удержаться от улыбки при виде его мрачного лица, наблюдая, как он продвигается вперед с единственным ковровым саквояжем в руке. Почему-то я была уверена, что это весь его багаж. Конечно, внутри содержалось все что нужно, чтобы одеваться как истинный англичанин, курить трубку и раскрывать преступления.

В конце концов, его традиционные уловки – это дым и лупа!

Я стояла в шумной толпе встречающих, а по сходням под радостные возгласы двигался людской поток.

Неужели он действительно приехал? Неужели мне удалось завлечь его, посулив достаточно крови и красоты, чтобы пробудить в нем рыцарские чувства?

Правда, я считала, что рыцарство и отвага мистера Холмса скорее умственного, нежели физического свойства. Физической отвагой скорее обладали тот нетипичный англичанин, Квентин Стенхоуп, и в равной степени необычный Годфри Нортон, лучшая половина Ирен, – бесспорно, идеальный муж для любой современной женщины, пусть и достаточно отсталой, чтобы вступить в брак.