В этот раз все обошлось относительно спокойно. Диверсантов взяли живыми и без боестолкновения. Просто вышел навстречу двум подозрительным красноармейцам Индус, названный в честь того самого, и пасть раскрыл. И как раз Луна из-за тучки вылезла… Уж насколько он сам привычный, но если признаваться как на духу, опешил бы, если такая зверюга поперек тропы выйдет. Вот и те растерялись. Что? К чему? Зачем? И сколько раз? То ли стрелять начинать, то ли молиться, то ли еще что… Пока разбирались, пришла пора руки вверх поднимать и сдаваться, потому как тревожная группа подоспела. А против «дегтяревского» пулемета и трех самозарядок особо не повоюешь…

Отчаянно захотелось есть. Желудок прямо-таки раскаленной спицей пронзило. Загнал ты себя, Андрей Митрофанович, ей-богу, загнал! А как иначе? Ведь это твоя застава и ты тут начальник. Разминая заболевший бок, лейтенант спустился к каптерке. Из приоткрытой двери пробивался свет.

– Не спишь, старшина?

– Как тут уснешь! – поднял голову от журнала старший сержант Шиколаев. – Патроны списывать надо, на шпионов сопроводиловку заполнять. Кто, кроме меня, сделает? Не тебя же бумажной волокитой грузить.

– А Поляков что? – напомнил лейтенант о своем заместителе.

Старшина только рукой махнул.

– Понятно, – улыбнулся Кижеватов. – Куда им, молодым да зеленым, супротив нас, заслуженных!

– Истинно говоришь, Андрей Митрофанович, – согласился старшина. – Пусть спит лейтенант. Он и так набегался. Пока повязали, пока на комендатуру сопроводили. Да что я тебе рассказываю, не хуже меня знаешь.

– Знаю, – зевнул начальник. – Слушай, Сергеич, а у тебя чайку не найдется? А то домой заходить не хочется, детишек перебужу.

– Найдется, как не найтись. Что будить не хочешь, так и верно. – Старшина достал из-под стола старые кружки, щербатые по краю, и фарфоровую розетку совершенно мещанского вида с закаменевшим вареньем. – Раз каникулы у детишков, то пущай спят, сны видят. У них завтра день тяжелый – в клуб фильмы новые завезли.

– Фильмы… – мечтательно протянул лейтенант. Только и осталось, что фильмы смотреть. Тут с устатку зажмуришься, так живые картинки перед глазами сами плясать начинают.

– Ладно, пойду на кухню схожу, – поднялся старшина из-за стола. – Заодно и закладку проверю.

– Закладку… – так же мечтательно сказал начальник. Пограничники, не сговариваясь, засмеялись.

– Пару бутербродов захвачу, – пообещал Шиколаев.

Но выйти из каптерки старшина не успел, в двери его перехватил дежурный по заставе сержант Демин.

– Начальник у вас, товарищ старшина? – И, не дожидаясь ответа, попытался протиснуться мимо Шиколаева.

– Что случилось, Вася? – не стал дожидаться конца дискуссии Кижеватов.

– Здравия желаю, товарищ лейтенант! Там из комендатуры звонили! На «мостовом» посту непонятки какие-то. Просили «тревожку» выслать. И чтобы вы были.

– С добрым утром, Андрей Митрофанович, – выдохнул лейтенант. – Прекрасный воскресный день двадцать второго июня…

Настоящий летний день, идущая от стоящего почти в зените солнца жара так и искушала расстегнуть крючок гимнастерки и расслабиться. Но служба есть служба…

Наряд пограничников, который вел сержант Михаил Чаковский, миновал очередной подъем и с небольшой возвышенности смог обозревать всю стоящую на границе с Маньчжурией станцию, все несколько десятков зданий и вокзал. Составлявшие, в сущности, весь поселок строения располагались по левую, в направлении границы, сторону железнодорожной линии, на склоне холма, переходящего в невысокие горы. С правой стороны железной дороги стояло всего два сооружения – недавно отстроенная электростанция и водокачка с торчащей у путей вышкой для заправки паровозов. За ними на многие километры вдоль границы тянулась забайкальская степь. Вдали, примерно в километре от станции на восток, возвышалась пограничная арка, у нее, с левой стороны, виднелась высокая дозорная вышка постовых пограничников, к которой сейчас и шел установленным командованием маршрутом дозор, изредка поглядывая в сторону границы, из-за которой на советскую землю враждебно тянули загребущие лапы японские самураи.