Роджер родился спустя двадцать месяцев после Дианы. К тому времени семья пересекла Рейн и переехала в город Мюнхенштайн, поближе к центру Базеля. В книге регистрации актов о рождении его имя записано без среднего имени: «Роджер Федерер». Поскольку он швейцарец, а французский является в Швейцарии вторым языком, то многие полагают, что его имя произносится на французский манер (то есть Роже). Сам он неоднократно подчеркивал, что имя произносится на английский манер, поэтому большинство франкоговорящих, знающих об этом, выработали собственный вариант произношения (Рожэир). В «Федерер» правильно ставить ударение на первый слог, при этом гласная больше напоминает [э], однако и вариант [ф’эдэрэр] Роджер считает правильным.

Каким он был в детстве? Все, кто помнит его в те годы, говорят о счастливом и веселом мальчике с поистине безграничным запасом энергии и жаждой заниматься спортом, особенно с мячом. В интервью 2005 года Линетт сказала: «Он не был простым ребенком. Он был очень-очень активным, полным энергии, и он всегда испытывал границы дозволенного: с родителями, с учениками, в спорте, в школе. Он всегда являл собой сгусток чистой энергии и был очень эмоциональным мальчиком. С ним было непросто. Какое-то время я беспокоилась, способен ли он вообще сосредоточиваться, но он потом хорошо поработал над этим».

Швейцарская система обучения дает каждому кантону (административному округу) свободу в выборе своей образовательной системы. В Базеле тогда, как и сейчас, дети шли в сад в пять лет, в начальную школу – в семь, в среднюю – в одиннадцать или двенадцать. Когда им исполнялось пятнадцать или шестнадцать, то обязательные годы обучения заканчивались, и подростки сами выбирали различные формы дальнейшего образования.

Вслед за Дианой Роджер пошел в школу Нойевельт, государственную начальную школу в тихом, богатом, утопающем в зелени уголке Мюнхенштайна. «Нойевельт» дословно означает «новый мир», но это не более чем название района в Мюнхенштайне, а не какой-либо крупный идеалистический проект. Была возможность отправить детей в частные школы, но решение Робби и Линетт отдать Диану и Роджера в местную государственную школу не было чем-то необычным: в Швейцарии так поступали почти все. На частные школы спрос был невелик, особенно в умеренно богатых районах, где условия были хорошие и поддержка родителей в любом случае обеспечивала высокие стандарты образования. В школе Нойевельт были и детский сад, и начальная школа, так что Диана с Роджером оба учились там с пяти до двенадцати лет.

Законы о защите персональных данных и другие меры предосторожности не позволяют учителям Роджера много говорить о его учебе. Тереза Фишбахер, бывшая завучем во времена учебы Роджера в начальной школе, больше вспоминает о том, как он вел себя вне уроков, чем в стенах классной комнаты. «Я была уверена, что он станет футболистом, – вспоминает она. – Почти всегда у его ног можно было увидеть мяч, и он сам говорил: «Хочу стать футболистом!» Долгое время я и понятия не имела, что он играет в теннис, а узнав, решила, что это, вероятно, нечто второстепенное, он ведь так любил футбол. Должна признать, что играл он очень хорошо, я бы не удивилась, если бы он стал футболистом».

За несколько лет до того, как Роджер появился в школе Нойевельт, два ее выпускника, братья Муран и Якин Хакан, были такими же увлеченными футболистами, как и Федерер. Впоследствии они стали местными кумирами футбольного клуба «Базель». Каждый из братьев сыграл более чем в пятидесяти играх и за национальную сборную. Их успех создал в школе особую культуру, диктовавшую, что играть в футбол круто. Поскольку в то время теннис был не очень популярен в стране, где любили футбол, лыжи и хоккей с шайбой, то, быть может, юному Роджеру было комфортнее с большим мячом у ног, нежели с маленьким на струнах ракетки.