– Да лет сорок уже… А чем занимается? Да пьет!.. Как жена умерла…

– Крепко пьет?

– Да, закладывал крепко… Егор его жалел, денег ему одно время давал, думал, горе утихнет, Колька успокоится, да куда там!

– Одно время давал! Сейчас не дает? Колька злится? – Шмелев ликующе глянул на Колодина.

Дескать, учись, как надо работать. Группа еще не подъехала, а он уже убийство раскрыл.

А группа задерживалась, зато появился Колька. По лестнице поднимался медленно, с достоинством, в руке бутылка. Клетчатая рубашка заправлена в старые мешковатые джинсы, кроссовки также не первой молодости, шнурки развязаны, но мужчина этого не замечал. Он очень плотно сжимал губы, пытаясь изображать невозмутимость. Но взгляд беспокойный, дрожащий. Шмелев громко хлопнул в ладоши, глядя на него. Мужчина вздрогнул, едва не выронив бутылку.

– Гражданин Геннадьев? – грозно спросил он.

– Да, я! – раскис Колька.

Лет сорок ему, но выглядел старше, если судить по лицу, на лбу морщины, под глазами «паутина». А если по фигуре, то младше. Вроде бы и любитель выпить, а фигура спортивная, поджарый, мышцы в тонусе. И руки сильные. А состояние похмельное, перегаром за версту разило.

– Где были, гражданин Геннадьев?

– Э-э…

Колодин смотрел на кроссовки. На улице сухо, подошвы всего лишь пыльные, но в одном месте земля налипла и мелкий мусор.

– Если можно, поднимите ногу, – вежливо попросил Макс.

– Зачем? – настороженно глянул на него Геннадьев.

– Спиной к нам, руку на перила, ногу назад. Как в армии, на утреннем осмотре.

– Некогда мне! – глянув на бутылку, мотнул головой мужчина.

– Спиной ко мне! – вцепился в мужчину Шмелев.

Он церемониться не стал, схватил его за плечи, повернул к себе спиной и заставил поднять правую ногу. А на краю подошвы липкое пятно с прилипшим к нему мусором.

– А вот и кровь!.. Гражданина Кашканова!..

От ужаса Геннадьев дернулся, бутылка все-таки выпала из руки, с глухим плотным звоном разбилась. Но Шмелев лишь засмеялся.

– На счастье!

– Не убивал я Егора! – чуть не заплакал от страха и безнадеги Геннадьев.

– А кровь?

– Ну, наступил…

– После того как убил?

– Да нет… Выхожу из квартиры, смотрю, дверь открыта, захожу, а там Егор… Ну, я подошел… Вдруг он жив!.. А он мертвый!

– Дверь настежь?

– Да нет, приоткрыта…

– Ты к нему за деньгами шел?

– Ну-у…

– А он тебя послал!.. Ты его за это и убил!.. Где нож? – громко, будто гавкнул, спросил Шмелев.

– Так не было у меня ножа! – Геннадьев вжал голову в плечи.

А Макс, взяв его за руку, осмотрел пальцы, ладонь, но пятно, похожее на след крови, нашел только на манжете рубашки. Пятно совсем свежее.

– Деньги у Кашканова брали? – спросил он.

– Деньги брал!.. – закивал подозреваемый. – Из бумажника!.. Всего тысячу!.. Он уже мертвый был!.. А бумажник я вернул на место!

– А кто его убил?..

– Да не знаю я!

– Не знаешь?.. А я знаю! Убил соседа и убежал… Или просто побежал? Нож прятать!.. Где нож? – рыкнул Шмелев.

– Да не было у меня ножа!

– В наручники его! И в отдел!.. – распорядился Шмелев. – Одежду и обувь на экспертизу! – немного подумав, добавил он.

Геннадьева увезли, а группа так и не подъехала.

– Не спешит Филатов! – с торжествующей усмешкой бросил Шмелев. – Знает, что после меня здесь уже делать нечего!

– Нечего, – кивнул Колодин.

Он смотрел на покойника, его интересовало положение трупа. Хотелось знать, как все происходило. Входная дверь открывалась внутрь, хозяин переступил порог, хотел запереть ее, повернулся и увидел постороннего. Возможно, это был вор, который не успел уйти. Встал за дверью в надежде ускользнуть, а может, караулил Кашканова. Если последнее, то преступник дождался своего часа.