– Саныч, у нас проблема! – коротко сказал в рацию бугай.

Охранник и не думал выяснять отношения, просто вызвал подкрепление, и тут же появились двое: один молодой и другому не больше тридцати. Свинец узнал того, кто постарше, – вышибалой у них в клубе работал.

– Санек, это ты, что ли, Саныч? – спросил он, пренебрежительно скривив губы.

– Свинец?! – вытянулся в лице Санек.

– Где Чаплыга?

– Михаил Степанович?

– Чаплыга! Где?

– А-а, ну так его сегодня не будет…

– Звони! Пусть подъезжает!

Санек обладал довольно внушительной комплекцией, видно, что из спортзалов не вылезает, но Свинец не испугался, нахраписто надвинулся на него, сдвинул пацана плечом, беспрепятственно прошел в клуб. Пиджак на нем старенький, потрепанный, но чисто кожа, так что на первое время пойдет. Да и не важно, как человек одет, главное, с каким достоинством он себя подает. А Леша Свинцов цену себе всегда знал, да и Санек почувствовал его мощь, не стал останавливать.

Зал в клубе большой, все столики заняты, место нашлось только за барной стойкой, но это же не шконка у параши и даже не плацкарт у сортира – Свинец возникать не стал. Заказал водки, пропустил одну стопку, вторую, на этом и успокоился. Выпить он любил, но сейчас нельзя, Чаплыга точно подъедет, а для делового разговора требуется трезвая голова. И что-нибудь острое – язык или нож. Лучше и то и другое.

Народу в клубе полно, но стриптизерши вышли на танец ближе к полуночи. Одна уже почти разделась, когда наконец-то появился Санек и пригласил в директорский кабинет.

Чаплыга сидел на краю приставного стола, с фальшивой улыбкой глядя на незваного гостя. Нехотя оторвался, выпрямился во весь рост, раскинул руки.

– Леха, братан!

Но руку он пожал вяло, обниматься не лез, просто похлопал по плечу. И пальцами скользнул по карману пиджака, где лежал носовой платок, как будто руки хотел вытереть. Типа испачкался.

– Я тоже не рад тебя видеть, Миша! – скривился Свинец.

Как-то не очень Чаплыга интересовался его судьбой, грев на зону отправлял, но в пределах допустимого – четыре передачи в год. А ведь мог бы и чаще отсылать.

– А чего так? – обиженно сказал Чаплыга.

Раскабанел он за девять лет, глазки стали меньше, а щечки больше, пузо заметно выпирало. Пиджак расстегнут, но вряд ли он сможет увидеть пряжку своего ремня из-за пуза, если только в зеркало. Вот это и есть зеркальная болезнь.

– Не ждал ты меня, Миша. Кинуть меня хочешь?.. Или уже? – хищно сощурился Свинец.

– Да что ты такое говоришь?

Чаплыга боком сдвинулся к рабочему столу, одну руку приложил к сердцу, другой открыл сейф, достал оттуда четыре пачки пятитысячных купюр, сложил их стопкой и протянул Свинцу.

– Что это?

Чаплыга в ответ пожал плечами, вынул из сейфа еще пару таких пачек, на этот раз решительно закрыл дверцу, с тихим щелчком сработал механизм запирания. Деньги он положил на стол, шесть «котлет» на три ляма.

– Ты два лимона в дело вложил, возвращаю с процентами.

– Какие проценты? Мне доля нужна, половину давай!

– Какую половину?!.. – скривился Чаплыга. – Твоя половина еще в двенадцатом году сгорела. Вместе с моей… А знаешь почему? Потому что Градус нас беспредельщиками объявил! Тебя-то приняли, а мне откупаться пришлось, чтобы не замочили!

– Откупился?

Конечно же, Свинец знал свою историю. Они с Чаплыгой ходили под Градусом, открыли дело, один барыга перешел им дорогу, Чаплыга его приговорил, Свинец исполнил – все просто. Но Градус этого не оценил, потому что козла валили без его разрешения, а это по всем статьям беспредел.

– Еще и с адвокатом расплатился! Тебе пятнашка светила, если не помнишь!