– Меняем ручку, – проговорила Настя, внимательно глядя тёмными глазами в лицо Велене, и вырванная из раздумий колдунья вздрогнула, отчего-то подумав, что девчонка-маникюрша способна читать мысли.

Прищурилась, отвечая внимательным взглядом на внимательный взгляд, не уловила ничего подозрительного в человской замухрышке и переложила правую руку под мертвенно-синий свет, опустив пальцы левой на подушечку под лампой.

Тёплые руки маникюрши коснулись указательного пальца красавицы и едва не заставили Велену вздрогнуть повторно.

«Да что со мной такое?!»

Ведьма на мгновение закусила губу.

«Плохие предчувствия?»

Велена была не самой сильной колдуньей Тайного Города, её многие превосходили в силе, даже челы, но опыта у блондинки было предостаточно, и она знала, что такие вот неожиданные смены настроения и нервные вспышки частенько намекают на грядущие неприятности.

«Появилась опасность? Интересно…»

Лак ложился ровно, движения девушки были чёткими и уверенными, и Велена разрешила себе немного расслабиться и пока не думать о неприятных предзнаменованиях. Дома, успокоившись, она попробует заглянуть в будущее, а сейчас нет смысла дёргаться.

– Знаешь, Настенька, добавь-ка парочку страз, – улыбнулась колдунья, скорее самой себе, чем невозмутимой маникюрше. – То, что я, как верная подруга, пошла за своим папиком в этот медвежий угол… – Она рассмеялась собственной шутке, продолжила: – …Не значит, что я теперь должна превратиться в унылую аскетку с банальным «френчем».

Настя не улыбнулась. Привычным движением обмакнула кисточку в белый лак. Велена с досадой поняла, что девушка её не слушает.

– Настя!

– Да, Велена Львовна, – виновато улыбнулась девушка. – Простите, задумалась.

– И какие же такие думы бродят в этой прелестной головке, – покровительственно усмехнулась ведьма. Какие могут быть волнения у двадцатилетней девчонки, которая целый день пилит в салоне ногти? Ни богатого любовника, которого нужно удержать, ни шикарной весёлой жизни…

– У меня сын в больнице.

«О, нет! – Велена мысленно прокляла себя за излишнюю общительность. – Сейчас эта курица начнёт давить на жалость и клянчить деньги. А ещё показалась нормальной… Впрочем, чего ждать от девушки, которая ходит на работу в таких джинсах?»

Велена едва сумела скрыть брезгливость, лишь уголки идеально очерченных губ чуть опустились, да слегка приподнялась безупречно подкрашенная бровь. Левая.

– Закончим с моими ручками, дорогая, и дашь мне номер карты, попробуем что-нибудь сделать, – начала она, надеясь избежать разговоров о несчастном ребёночке и прочих гадостях.

Но вместо благодарности Настя глянула на неё волком. И хотя уже через секунду тёмные глаза вновь стали спокойными, взгляд ведьма запомнила.

– Не стоит, Велена Львовна, я справляюсь. Просто вы спросили, я ответила, ничего более.

«Однако девчонка с характером».

– Зря ты так, – ласково проговорила она напрягшейся девушке. – Если кто-то хочет помочь, это не унизительно. Дают деньги – бери. Ты не просила, поэтому бери, и неважно, почему дают: из жалости, из глупости, чтоб отвязаться или, наоборот, привязать – неважно. Раз дают – бери. Настоящая женщина должна не справляться, а жить.

– Я ничего не просила, – стиснув зубы, отозвалась маникюрша, но Велена уже почувствовала себя хозяйкой жизни и не думала прекращать назидания.

– Верно, милая, верно, – вполголоса проговорила она, склонившись ближе к лампе. – И не проси. А то, что я так подумала… – Велена окинула взглядом простенькую блузку маникюрши, обитые носы её рабочих туфель, которые, Насте казалось, не видны из-под стола, разделявшего её и клиентку, дешёвые серебряные серьги… – Так выглядят женщины, которые привыкли клянчить. Ты работаешь в салоне красоты, но при этом выглядишь так, словно…