Нет. Мотаю головой. Не хочу, чтобы она уходила.

– Тебе плохо? Покажи где? – спрашивает обеспокоенно.

Я и сам не могу понять, что со мной. Надя вглядывается в моё лицо, ища ответы.

– Что? Кружится голова? Тошнит? Что?

Хочу пожать плечами, но получается только одним.

– Болит?

Нет.

– Голова кружится?

Нет.

Надя берёт меня за запястье.

– Пульс немного учащён, но это нормально после ванны, – произносит она вслух. – Лёша, мне нужно десять минут, чтобы переодеться. Даже пять. И я вернусь. Точно всё хорошо?

Да.

– Может тебе лучше лечь?

Нет.

Она мечется, не зная, что делать. И я нехотя киваю, отпуская её.

– Я быстро! Сахар я положила. Чай горячий, не обожгись, пожалуйста, – просит Надя и, дождавшись кивка, что я её услышал, уходит.

В квартиру сразу закрадывается мёртвая тишина. Словно со щелчком замка из неё вышла жизнь. С силой сжимаю переносицу и делаю зарядку левой рукой. Почувствовав, что рука не дрожит, обхватываю горячий стакан, ощущаю боль, но отпускаю не сразу. Хочется прояснить мысли и разобраться в себе.

Резкий звонок в дверь разрывает полное безмолвие. Вальтер приподнимает голову и недовольно рычит, но не бежит в коридор. Спустя недолгое время звонок повторяется, заставляя мою собаку нервничать.

11. Глава 10

Надя

Выскакиваю из квартиры Алексея и выдыхаю. Щёки горят, и я не знаю, куда деть взгляд. Мне кажется, у меня на лице всё написано! Боже! Я готова сквозь землю провалиться, потому что мне невероятно стыдно за свои мысли! Я не имею права так смотреть и так думать. Я понимаю, что Лёше сейчас нужна помощь, что между нами стоит огромная пропасть, что он женат, и жена его никуда не делась, что я для него никто, и как только он сможет обойтись без моей помощи, мне придётся уйти. Но я ничего не могу с собой поделать. И очень рада, что люди до сих пор не умеют читать мысли, потому что за свои мне пришлось бы краснеть. Нельзя так смотреть на чужих мужей, особенно голых!

Никакие внутренние уговоры и убеждения, словесные формулы, мантры, нормы морали и этики – ничего не помогает мне видеть в Алексее обычного пациента.

А ведь я была уверена – после его женитьбы моя наивная, детская влюблённость исчезла. Я искренне верила, что смогла справиться со своими чувствами.

Но всё оказалось совсем не так.

Я могу бесконечно смотреть в его глаза. Даже сейчас, когда Лёша не может нормально двигаться и говорить, я совершенно не замечаю этого. Для меня он остался прежним. И я благодарна за то, что могу быть рядом с ним какое-то время, даже касаться, как сегодня. Чувствую, что снова краснею. Всё моё смущение, стыд, стеснение, неловкость исчезли, стоило только увидеть его раздетым. Я как заворожённая любовалась совершенным телом, и мне ужасно нравилось то, что я вижу. Подтянутость линий, рельеф мышц, даже тёмные волосы на загорелой коже не портили вид. Никогда не думала, что буду с восхищением любоваться мужчиной.

Забегаю домой, скидывая на ходу мокрую футболку, надеваю чистую и сразу же выхожу. Я даже двери не закрывала, чтобы не тратить драгоценные секунды! Мне везёт – лифт никто не успел вызвать, и я, глубоко вдохнув, захожу в кабину. Стараюсь перевести дыхание, чтобы хоть немного унять свои эмоции. Но стоит только выйти из кабины, как меня ждёт сюрприз: у квартиры Алексея, слегка покачиваясь и ворча себе что-то под нос, стоит соседка и давит на кнопку звонка.

– Здравствуйте, Лариса Олеговна! – говорю я громко, чтобы привлечь внимание. – Вы что-то хотели?

Лариса Олеговна отпускает несчастную клавишу, медленно поворачивается и поднимает на меня затуманенный взгляд. В нос ударяет резкий запах перегара. Ни для кого не секрет, что она с определённой периодичностью уходит в запой. А так женщина вполне нормальная, правда, только когда трезвая.