...Очередной загривчанин (загривец?), встреченный уже на лихоедовском подворье, тоже оказался ребенком – мальчиком лет пяти-шести. (Значит, не такая уж здесь унылая жизнь, мельком подумал Кирилл, не только старичье доживает век, хватает и молодых, и рожают достаточно активно...)

Наружностью мальчонка обладал самой ангельской.

Конечно, встречи с ангелами наукой достоверно не зафиксированы, и внешность их мало кому известна. Но именно такими когда-то давно изображали (а ныне вновь начали изображать) ангелочков на рождественских и пасхальных открытках: младенческая пухлость щек, вьющиеся белокурые кудри, невинный взгляд ясных-ясных глаз. Лишь крылышки – всенепременный атрибут с тех же открыток – у загривского херувимчика еще не прорезались.

Зато чудесное дитя явно отличалось ангельским трудолюбием и желанием помочь родителям: пристраивало на большой чурбак что-то, показавшееся Кириллу деревянной чуркой. Рядом лежал топор. Вернее, колун с потемневшей ручкой, обмотанной на конце синей изолентой.

Ни дать, ни взять сюжет для нравоучительного рассказца в детскую хрестоматию: утомленные страдой отец с матерью еще спят, а любящий сынок колет дровишки для самовара – попотчевать проснувшихся родителей свежим горячим чаем.

– Ма-а-альчик! – протянула Марина неприятным, каким-то скрипучим голосом. – Немедленно отойди от этой гадости!

Кирилл удивился. Но тут же все понял. Разглядел, ЧТО именно лежало на чурбаке. ЭТО и раньше находилось в поле зрения, но мозг отчего-то не воспринимал, не осознавал увиденное – слишком уж оно не вписывалось в нарисованную воображением благостную картинку.

На неровной, иссеченной многими ударами топора деревянной поверхности лежала крыса.

Дохлая крыса...

Здоровенная – мордочка касалась края чурбака, кончик хвоста свешивался с противоположного. Голова у грызуна была неправильной, сплющенной формы – и причина того сомнений не вызывала: неподалеку валялась крысоловка.

Самая простая, без затей, крысоловка. Скоба, мощная пружина, сторожок и дощечка-основание. Последняя деталь вся в бурых пятнах – наверняка немудреное устройство прикончило многих представителей хвостатого племени.

Чудесное дитя, никак не реагируя на присутствие чужаков, внесло легкую правку в свой натюрморт – чуть изогнувшийся голый крысиный хвост лежал теперь идеально ровно.

– Мальчик! Слышишь меня?!! – чуть ли не завопила Марина.

Ангелочек, без сомнения, слышал – взглянул на нее бездонными, небесно-голубыми глазами. И с видимой натугой поднял колун на уровень груди.

– Ты... – Марина осеклась.

Колун опустился с глухим стуком.

Был он совершенно тупой, предназначенный не рассекать что-либо, но лишь раскалывать дрова. Да и силенок у мальчика не хватало на полноценный замах.

Металлический клин, угодивший ровно по середине крысиной спинки, не разрубил грызуна пополам – смял, сплющил, вдавил в дерево, ломая косточки... Кирилл отлично видел, как дернулись вверх задние лапки и хвост, передняя часть тоже дернулась, при этом из крысиной пасти вылетело, выплеснулось что-то мерзкое, тягучее, буро-красное...

Желудок отреагировал мгновенно, без всяких предупреждающих позывов. Кирилл чудом успел согнуться – хлынувшие наружу остатки завтрака все же не попали на одежду.

Он с ужасом глядел на кроваво-бурое отвратительное пятно у себя под ногами.

Кровь...

Кровь?!

Тут же вспомнил: сок, проклятый томатный сок, в жизни больше не возьмет его в рот...

Он понял, как смотрелся сейчас со стороны – точь-в-точь как та крыса, даже цвет выплеснутого очень похож, словно и ему, Кириллу, с хрустом опустилось на спину крушащее железо... Словно это он лежал на иссеченной плахе. Спина немедленно откликнулась тягучей болью – психосоматика чистой воды. Желудок тоже не остался в стороне, жесточайшие спазмы не прекращались...