Его руки обнимают и прижимают меня к себе. Да, это то, чего я хочу! Мне жарко от его прикосновений, я вся горю. Хочу чувствовать на себе тяжесть всего его тела, хочу узнать его поцелуи и хочу, чтобы он, наконец, вошел и заполнил меня собой. Почему он медлит? Я тянусь к нему; он отступает?! Открываю глаза... и вижу пустоту. Я одна.

Лежу, глядя в полумрак. Не могу поверить, что видела сон, настолько яркими были ощущения. Кажется: стоит закрыть глаза, и все вернется... Плакать хочется.

Нет, такие сны от лукавого. Я не хочу причинить боль Эрике, не для этого сюда пришла. Постепенно успокаиваюсь; мне становится холодно. Фантазии тают.

Нащупываю на тумбочке пульт от всего-всего в этом доме. Тыкаю в несколько кнопок, подсвеченных синими диодиками, и открываю красивый вид сначала из одного окна, потом и из второго. Сегодня будет ясно. Встаю с растерзанной постели — как будто она и вправду пережила ночи любви.

Выхожу в пижаме на крыльцо навстречу солнцу. И сразу замечаю движение — по дорожке, устроенной вдоль всего периметра участка, бегает, разумеется, Игорь. Один круг, второй, третий; издали взмахивает мне рукой, не останавливаясь. Стою, как пришпиленная, вспоминая сон. Через какое-то время Денисов уходит в дом; потом уезжает на работу на внедорожнике, сам за рулем. Гляжу ему вслед.

Потом беру себя в руки, переодеваюсь в спортивное и тоже пытаюсь бегать, — форму надо поддерживать; такой пример рядом. С трудом осиливаю один круг, иногда переходя на шаг. Вижу, что на балконе стоит Эрика в длинном махровом халате и, ни на кого не глядя, возбужденно разговаривает по телефону.

В калитку главного входа входят несколько человек. Возвращаюсь в домик и набираю по внутреннему телефону номер Федора. Снимает мгновенно:

— Да.

— Доброе утро. Федя, мне надоело тут сидеть. Надеюсь, мне можно пойти пообщаться с этими людьми, которые пришли?

— Да, подходи.

Я, довольная, иду общаться. Из дома выходит Федор и представляет меня им как родственницу хозяина дома. Я широко улыбаюсь и приглашаю женщин заходить на чай в домик, где живу. Они называют мне свои имена и профессии: повариха, горничная. Садовник уже пошел к сарайчику для хранения инструмента. Ближе к воротам молодой водитель тщательно намывает бежевый Лексус LX.

Женщины сразу «записывают» меня в сиделки. Из разговоров узнаю, что в доме есть лежачий больной — отец Эрики, он же владелец того самого завода. И он позавчера выгнал свою сиделку, без выходного пособия; как раз ищут новую.

Я страдаю бездельем, а здесь беспомощный человек, одинокий! Мне сразу хочется познакомиться с ним. Причин для этого с ходу нахожу несколько.

Во-первых, к детям и старикам испытываю нежность. Во-вторых, это будущий дедушка будущего ребенка. В-третьих, с тех пор как моя дочка в больнице, стараюсь помогать немощным с тайным расчетом на то, что земля круглая, и кто-то поможет Ксюше.

Ну и, если быть честной до конца, в-четвертых: если вдруг что-то пойдет не так с визитами Игоря, мне может пригодиться любая помощь против него.

Опять спрашиваю Федора, можно ли мне познакомиться с дедушкой, — а что делать? Я на чужой территории; надо будет, стану разрешение на поход в туалет спрашивать.

Секьюрити сначала зависает от моей активности, но после разрешает, подчеркивая, что я должна вести себя очень скромно. Ура.

Если чего-то хочешь от мужчины, сначала его вкусно накорми, — это еще одна мамина мудрость. Поэтому пеку сырники, которые у меня очень хорошо получаются. Потом иду в место, где вчера рвала полевые цветы. Собираю новый букетик, раздвигаю траву в нескольких местах и вижу — так я и знала — уже краснеет первая земляника. В самый раз к сырникам со сметаной.