Никаких следов взлома. В кабинете отголоски тысяч заклинаний, в основном бытовых и универсальных. На окнах и двери́ – дополнительные следящие и охранные артефакты, гобелены защищены от выцветания, книги в шкафах чуть ли не светятся от заклятий сохранения. Уникальные экземпляры, достойные музея: мой учитель уже рванул бы к полкам с резвостью юного горрта. В глазах волков на гербах не просто рубины – камни-обереги от порчи и сглаза. Даже мягкое кожаное сиденье кресла заклято от проседания. И поверх всего каждый предмет мягко, словно пуховое одеяло, окутывает родовая магия.

– Вы были правы, господин Реллан. Снять это заклинание крайне сложно.

Он досадливо поводит плечом с видом: «Я же говорил!» О том, что «сложно» не означает «невозможно», я молчу. Далек вполне способен обойти любую защиту, но много ли в Лэргалле магов вне уровней?

– Будьте добры, откройте сейф.

Внимательно слежу за действиями Огюста. Замо́к считывает ауру при прикосновении, дверца плавно и бесшумно распахивается, запах ванили усиливается. От мощи заклинания между лопаток пробегает холодок. Настолько древняя магия чрезвычайно опасна. Сейф я исследую добросовестно и аккуратно. Выводы подтверждают: летопись действительно забрал кто-то из Релланов. Защита не почувствовала угрозы. В этом отношении магические замки́ на крови хуже механических: к ним даже отмычку подбирать не нужно. Внутри сейфа следы тоже неутешительны. Никто из посторонних не дотрагивался до бархатной обивки и не сдвигал пурпурную подушечку с вышитым гербом рода. Волчья морда ехидно скалится – на, выкуси!

– Скажите, пожалуйста, а как вы обнаружили пропажу? Подобные реликвии достают не каждый день.

– Я собирался сделать запись о помолвке своей дочери с Дагларом Роллейном. Они слишком долго тянули с официальным объявлением. Сегодня было окончательно решено, что бракосочетание состоится в первый день осени. В четверть второго я прошёл в кабинет, хотел достать книгу – и вот! – Огюст возмущённо указывает на пустую подушку.

– Но летопись ведь могли взять вчера, позавчера или вообще неделю назад.

– Могли, – после паузы соглашается он.

– Соответственно, точного времени исчезновения мы не знаем. Когда вы в последний раз держали книгу в руках?

– Где-то с месяц назад. Я иногда перечитываю её для собственного удовольствия… Это отвратительно! – вырывается у него. – Один из членов моей семьи – вор и лжец!

Дверь в кабинет я закрываю заклинанием и сразу же ставлю барьер от прослушивания.

– Господин Реллан, в ваших интересах говорить начистоту. У вас есть какие-либо подозрения? Догадки?

Он жестом приглашает меня присесть на мягкий диванчик у окна и устало садится сам.

– Госпожа Валлэйн, я перебрал все варианты, от недоразумения до розыгрыша. У меня нет ни малейших предположений.

Я чуть подаюсь вперёд.

– Вы абсолютно уверены, что в Лэргалле нет других Релланов? Введённых в род или незаконнорождённых?

– Попасть в наш род не так-то просто, – надменно выпрямляется Огюст. – Подобной чести удостаиваются лишь законные супруги. А плодить бастардов у нас не принято, госпожа Валлэйн.

Последний намёк не достигает цели. Я не считаю отсутствие официального брака между родителями ребёнка чем-то унизительным, и то, что Дал – бастард, никогда меня не беспокоило.

– В таком случае у нас трое подозреваемых: ваши дети и невестка. – О том, что я не исключаю ни Эрнесту, ни даже его самого, Огюсту знать необязательно. – Может, кто-то из них уже устраивал похожие своеобразные шутки? Или отчаянно нуждался в деньгах? Просил у вас взаймы, а вы отказали? Вы можете кратко описать всех троих?