- Ты ждешь гостей? - спрашиваю я, а сама не могу остановиться, ласкаю его тело, слегка царапая ногтями.

- Нет, к черту всех! - со злостью проговаривает он, и щиплет меня за клитор. Содрогаюсь от волны удовольствия, прогибаясь назад, трусь острыми сосками об его грудь. В дверь все стучат и стучат, но мы не реагируем.

- Роден, пожалуйста, открой! – кричит по ту сторону девушка. – Я знаю, что ты дома! – голос срывается, словно она плачет.

- Кажется, ей плохо! – говорю я и замираю, а он глубоко вдыхает через нос, и неожиданно со всей силы бьет кулаком в стол рядом со мной.

- Это Ли, мать ее! – со злостью сквозь зубы произносит он, отстраняется от меня и быстро застегивает ширинку. – Девушка-администратор, - поясняет он. - И она никогда не плачет. Я быстро, - осматривает меня, сжимает челюсть, и выходит из комнаты, закрывая за собой дверь. Выдыхаю, сползая со стола, пытаясь прийти в себя. Со мной творится что-то ненормальное, никак не могу прийти в себя. Тело горит и ломит, требуя его рук, кожа настолько чувствительная, что начинает покалывать, и сильно скручивает низ живота от перевозбуждения. Никогда не испытывала ничего подобного. Новые будоражащие ощущения пугают и вызывают восторг.

Слышу, как Роден открывает дверь, и впускает рыдающую девушку. Я не ревную, поскольку у девушки действительно что-то произошло. Слышу только, как Роден громко произносит: «Я убью этого ублюдка», и они удаляются в другую комнату. Прохожусь по комнате, щелкаю выключателем, поднимаю с пола тунику и надеваю ее на голое тело. Собираю наши разбросанные вещи, аккуратно складывая их на диван. Осматриваю комнату, похожую на лофт. Огромная гостиная и спальня с высоким потолком. Стены покрыты декоративной кирпичной кладкой, но меня привлекает большая центральная стена, возле которой стоит кровать. На стене нарисована буря в океане и корабль, терпящий крушение. Рисунок настолько реален, что, кажется, слышен свист ветра и шуршание океана, а брызги вот-вот обольют тебя, вода хлынет и затопит комнату. И это не обои, а настоящий рисунок на всю стену. Для жилища парня здесь довольно чисто и уютно.

Хожу по комнате и трогаю предметы кончиками пальцев. Хочется прикоснуться к его жизни. Кровать застелена темным, приятным на ощупь, бельем, напротив, в стену вмонтирован шкаф-купе с зеркальными дверцами. Ловлю свое отражение, и сама себя не узнаю. Из-под туники просвечивают еще острые соски, волосы растрепаны, а губы красные от его поцелуев. Тело еще горит и чувствует его прикосновения, требуя продолжения.

Возле кровати стоит черная гитара на специальной подставке. Интересно, он играет? Или это просто вещица для интерьера, как рояль у нас в гостиной. В комнате два огромных окна с широкими мягкими подоконниками, на которых можно сидеть. На полу ламинат под дерево, а на потолке висят две лампы, напоминающие уличные фонари. Угловой диван, плазма на стене и стол со стульями, с которого мы смахнули чашку. Поднимаю осколки и складываю их на столе.

Открываю дверь и прохожу в ванную комнату. Только ванны здесь нет. Большая душевая кабина занимает почти все пространство. Умываюсь холодной водой, привожу в порядок волосы, долго смотрю на свое отражение в зеркале, а потом внаглую заглядываю в шкафчик над раковиной. Открываю его парфюм, вдыхаю вкусный соблазнительный запах, рассматриваю гель для бритья и мужской крем, маниакально нюхая впитывая в себя его запахи.

Выхожу из ванной, падаю на его большую кровать и, утопая в подушках, переворачиваюсь на живот и закрываю глаза. Прислушиваюсь к голосам, девушка что-то тараторит, постоянно всхлипывая, а Роден говорит очень грубо и резко, но я разбираю только его ругательства, которые он произносит, повышая тон. Обнимаю подушку, полностью расслабляясь, и сама не замечаю, как погружаюсь в сон. Я давно так хорошо не спала, мне снилась мама, словно она живая и все, как раньше. Мы что-то готовим на кухне, пробуя новые рецепты и разговариваем обо всем на свете.