СВЯТОГОРСКИЙ

Нашёл!

… Торжествующе воздевает над головой клинок, в картофельной шелухе. Мимо проходившая бдительная старушка со злостью смотрит на Святогорского, подбирает один из пакетов с мусором.

СТАРУШКА

Хулиганьё!

Пуляет пакет в Святогорского, всё ещё торчащего в мусорном контейнере. С неожиданной прытью и меткостью – точно попадает. Зильберман со следователем хохочут. Старушка, одарив всех осуждающими гневными взглядами, уходит. Святогорский выпрыгивает из контейнера, стряхивая с себя мусор.

СВЯТОГОРСКИЙ

Уволюсь. К чертям – уволюсь!

СЛЕДОВАТЕЛЬ

Милости прошу к нам, основами сыска вы, смотрю, владеете.

Святогорский вытирает руку о штаны, протягивает следователю. Тот протягивает в ответ, жмут руки.

СВЯТОГОРСКИЙ

Святогорский Аркадий Петрович.

Представившись, вопросительно смотрит на следователя, рукопожатие слегка затягивается. Зильберман беззвучно хохочет, прикрыв лицо рукой. Следователь, вздохнув, открывает рот…

СЛЕДОВАТЕЛЬ

Достоевский…

(ЗИЛЬБЕРМАН, СЛЕДОВАТЕЛЬ, АНЕСТЕЗИОЛОГ, АМЕРИКАНЕЦ, КАБАН.)

В палате на соседних кроватях лежат Кабан (на тумбочке у Кабана цветы, конфеты), и Американец (без сознания). За столом анестезиолог, пишет. Кабан обращается к анестезиологу:

КАБАН

Этого – кто?

Анестезиолог поднимает на Кабана глаза, усмехается.

АНЕСТЕЗИОЛОГ

Наверное, прадедушкин мушкет чистил.

Кабан, расхохотавшись (но и скривившись от боли при этом):

КАБАН

Ладно, ладно… Шутку понял. Смешно. Александр Иваныч, чачу пьёшь?

АНЕСТЕЗИОЛОГ

Я только цветы и конфеты не пью.

Анестезиолог подходит к кровати Кабана, нагибается, забирает огромный бутыль, уволакивает к себе под стол.

КАБАН

У моих кретинов чувства юмора нет – всерьёз приволокли.

В этот момент в палату заходят Зильберман и следователь. Следователь, сразу заметив Кабана:

СЛЕДОВАТЕЛЬ

Какие люди на районе!

Идёт к нему, пожимают друг другу руки.

КАБАН

Несчастный случай на производстве, Фёдор Михалыч.

СЛЕДОВАТЕЛЬ

Цеховая страховка покроет?

Кабан кивает, широко дружелюбно улыбаясь. В целом – всё очень радушно. Зильберман тем временем идёт к кровати Американца, откидывает простыню, оценивает состояние повязок.

СЛЕДОВАТЕЛЬ

Вы так друг друга вчистую повыведете. Хотя… нам работы меньше.

Кабан дружелюбно улыбается. Следователь, усмехнувшись, идёт к кровати Американца (без сознания), где уже Зильберман и анестезиолог.

АНЕСТЕЗИОЛОГ

Состояние стабильное.

ЗИЛЬБЕРМАН

Включишь? Следователь парой-тройкой слов хочет перекинуться.

Анестезиолог кивает, берёт со столика, вводит в жилу капельницы, Американец приходит в сознание «на игле», открывает глаза, видит двух человек в пижамах, охрипшим от интубационной трубки голосом:

АМЕРИКАНЕЦ

Таня…

ЗИЛЬБЕРМАН

Обе живы.

АМЕРИКАНЕЦ

Жена… Как жена?.. Ребёнок…

ЗИЛЬБЕРМАН

Жена в тяжёлом состоянии. Но прогноз благоприятный. Ребёнок – здоров, в детском отделении. Девочка.

Он удовлетворённо закрывает глаза, слабая улыбка радости.

СЛЕДОВАТЕЛЬ

Второй поинтересоваться не изволите?

Американец, не открывая глаз, говорит с очевидным равнодушием, которое жёстче ненависти и злобы.

АМЕРИКАНЕЦ

Плевать.

Следователь делает глазками: «это мы уже поняли, хотелось лишь услышать подтверждение».

ЗИЛЬБЕРМАН

Тем не менее: ваша… не жена… легко ранена. И вошла в роды. Преждевременные. Нужен дорогостоящий препарат.

Американец открывает глаза и ещё раз жёстко повторяет:

АМЕРИКАНЕЦ

Плевать.

Закрывает глаза. Всё слышавший Кабан, приподнимается на локте:

КАБАН

Слышь, Американец, это же ребёнок!

Следователь поворачивается к Кабану, ручками: «спокуха, гражданин Ираклий Гонгадзе! Сами разберёмся!».