— Пойдём. — Сева несильно, но крепко подхватил Полину под локоть и потянул к пирсу.

— Зачем, — зашипела она, — я тоже не хочу лезть в эту лодку!

— Никто не хочет, — спокойно ответил Сева, продолжая уверенно тащить её к лодкам. — Наша цель — оставить их наедине.

— А если бы они захотели покататься? — не удержалась Полина, выдернув руку и тряхнув чёлкой.

— Тогда мы бы остались, — невозмутимо ответил Сева.

Дима даже не смотрел в их сторону. Просто шёл к дубу, не оборачиваясь, чувствуя Наташу за спиной. От того, что она сама согласилась посидеть с ним, давление на внутренности сначала ослабло. А теперь становилось невыносимым с каждым шагом. Он замедлился, по-прежнему не оборачиваясь, опустился на траву и вытянул ноги. Наташа осторожно села рядом, почти касаясь плечом его плеча. Надо было что-то сказать, но слов не было — только тишина, расслабленный покой и уютная умиротворённость. Словно они созданы сидеть так, рядом друг с другом.

— Прости, ты, наверное, хотела покататься, — наконец сказал Дима, не отнимая глаз от книги.

— Нет, — так же тихо выдохнула Наташа, не поднимая глаз. — Вообще-то я не слишком люблю лодки. Меня укачивает.

— Учту, — хмыкнул Дима, вновь втыкая нос в книгу.

— Правда? — Наташа посмотрела насмешливо, но он не заметил, погружённый в чтение.

— Почему нет? — Он вдруг поднял глаза и обжёг пронзительным взглядом, до нутра.

— У Дмитрия Николаевича много работы, — вывернулась она, переведя всё в шутку. Дима принял её, бросил хитрый взгляд, украсил ответ насмешкой.

— Больше, чем может подумать обычный врач, но меньше, чем думает Наташа.

Она покраснела. Невольно, резко, от подбородка до кончиков ушей и лба. Зачем-то моргнула и несмело улыбнулась. Столько слов теснилось внутри, столько вопросов и предложений, но… Это же обычный флирт. Привычный для Димы. На что она могла рассчитывать?..

7. Глава 7

Молчать рядом с Димой было уютно. Всегда. Внезапная неловкость, возникшая в Наташиной груди, была даже приятной — сидеть вот так, рядом, плечом к плечу, слушать шелест переворачиваемых страниц, ощущать тепло, исходящее от его тела. День клонился к закату, солнце успело наполовину скрыться за деревьями, когда на палец Димы села крупная бирюзовая стрекоза. Наташа невольно затаила дыхание: он поднял глаза и осторожно вытащил книгу, откладывая её в сторону. Ни одного лишнего движения. Крылышки стрекозы слегка подрагивали на ветру, она крепко цеплялась лапками за длинный палец и явно не собиралась никуда улетать.

— Красивая, — прошептала Наташа. Покосилась на Диму и застыла, провалившись в его взгляд. Задумчивый. Серый, как грозовое небо. Не говоря ни слова, он протянул к ней руку, стараясь не потревожить стрекозу. Сердце колотилось так оглушительно, что он наверняка слышал его стук. Щёки вспыхнули, Наташа смутилась, подумав, как глупо, наверное, выглядит сейчас. Протянув Диме указательный палец, остальными она почти коснулась его ладони. Делая вид, что продолжает смотреть на стрекозу, жадно рассматривала его пальцы, будто видела впервые. А может, так оно и было, до этого просто не обращала внимание. Длинные, слегка узловатые, с ровными продолговатыми лунками ногтей. Жар от щёк спустился к шее, стоило представить, как он касается этими пальцами её. Нежно и трепетно, или сминая кожу.

Упрямая стрекоза по-прежнему цеплялась за Диму, не желая перебирать лапками, а он, кажется, совсем перестал дышать. Только смотрел, смотрел, смотрел на её руку. Желание сжать её в своей, переплести пальцы, поймать растерянный взгляд стало практически нестерпимым. Поняв, что ещё немного, и он умрёт от нехватки кислорода, Дима пошевелился, и стрекоза моментально вспорхнув, улетела. Глубоко вздохнув, он пожал плечами, будто извиняясь за это, убрал руку и только тогда взглянул на Наташу.