И это, заметим, при том, что главным вероятным противником «предрепрессионной» РККА была германская армия – вся тактика которой основывалась на активности, дерзости и инициативе и внезапности. Частых и быстрых изменений обстановки в борьбе с этой армией следовало ожидать буквально на каждом шагу!
Помимо отсталого или вообще дефективного оперативно-тактического мышления, воплотить в жизнь теорию глубокой операции и концепцию «глубокого боя» – да и просто успешно воевать – комсоставу «предрепрессионной» РККА мешало еще и слабое владение необходимыми командиру умениями и навыками — и обусловленное этим слабое умение управлять войсками.
«Мы много раз говорили о том, что нужно превратиться в хороших ремесленников, – напоминал 27 ноября 1937 г. на заседании Военного совета при наркоме обороны К.Е. Ворошилов. – Хороший ремесленник не может сделать, скажем, вот такую трибунку сегодня – так, а завтра – ножками вверх. Он делает уже всегда так, как она должна быть сделана. Надо быть хорошими военными ремесленниками»>9. Вот этими «хорошими военными ремесленниками» командиры РККА времен Тухачевского, Якира и Уборевича в массе своей и не были. Командиры пехотных подразделений сплошь и рядом не знали команд, необходимых для управления огнем, способов подведения своих отделений, взводов, рот и батальонов к рубежу атаки, порядка движения подразделений в атаку; их коллеги-танкисты, как правило, не имели необходимых им для управления подразделениями навыков наблюдения из танка и работы на радиостанции; штабисты всех (!) уровней плохо представляли себе, как осуществлять те или иные свои конкретные функции на практике, сплошь и рядом не умели организовать работу на КП и перемещение его без потери связи с войсками, отработать как следует боевую документацию, довести ее до исполнителей, проконтролировать исполнение – и т. д.
Больше того, основная масса комсостава «предрепрессионной» Красной Армии слабо ориентировалась на местности, плохо умела работать с картой, слабо владела штабной графикой, а зачастую и командным языком…
При подобном качестве исполнения любые оперативные замыслы повиснут в воздухе и любая, даже самая передовая, военная теория не сможет быть воплощена в жизнь, не даст на практике ожидаемого эффекта.
Не случайно то же взаимодействие родов войск в РККА в 1935 – первой половине 1937 года если и достигалось, то только в начальной стадии боя/операции – а затем, когда изменившаяся обстановка требовала организовать взаимодействие заново, оно исчезало. Вновь проделать работу по его организации в ходе боя (то есть в напряженной обстановке и в сжатые сроки) командиры и штабы всех уровней были не в состоянии. (Тем более что из всех штабов и в 1935-м, и в 1936-м, и в первой половине 1937-го в РККА хуже всего были подготовлены как раз те, на чьи плечи ложилась основная практическая работа по организации взаимодействия родов войск – батальонные.)
Все сказанное выше относится к общевойсковым, пехотным и танковым командирам – главным организаторам современного боя/операции. Однако реализации теории глубокой операции и концепции «глубокого боя» в 1935 – первой половине 1937 года мешала еще и слабая подготовленность комсостава тех родов войск, которые обеспечивали действия пехоты и танков – артиллерии и войск связи.