Правда, на Киевских объединенных курсах подготовки командиров РККА прикладной метод – с обучением показом, а не рассказом, с проведением курсантами 70 % времени, отведенного на изучение тактики, в поле, с тренировками на ящике с песком – к весне 1932-го утвердился прочно. Ленинградская пехотная школа (если верить докладу ее начальника на заседании РВС СССР 16 апреля 1932 г.) «словесность» к тому времени тоже «изжила полностью» и 70–80 % занятий по тактике проводила в поле. В Орловской бронетанковой школе к военным играм, ящику с песком и выходам в поле перешли к весне 1933-го. Но вот в Ульяновской бронетанковой «отрыв от поля» был налицо еще и в августе 1933-го; в Московской пехотной тактике и в январе 1934 г. учили путем «натаскивания курсанта к заучиванию голых уставных тактических формул, легко забываемых». А в июне 1934-го Е.С. Казанский выявил, что «поле и ящик с песком как лаборатории тактической подготовки» «не любят» и в находившейся в Московском Кремле Объединенной военной школе имени ВЦИК…