– Мне тоже, – призналась Таша. – Но, возможно, это все какая-нибудь ошибка. Глупая, дурацкая ошибка и ничего более.

– Тело моего брата было сожжено по распоряжению именно отца Каспера. – Я отрицательно покачал головой. – Мне позволили присутствовать при этом, поскольку он считал, что это будет неплохим воспитательным моментом для меня. Мол, погляди, что случается с теми, кто вступает в игры с тьмой. Как, ну как отец Каспер мог забыть об этом?

– Зачем тогда он отправил в твой замок эту троицу? – удивленно поинтересовалась Таша.

Я лишь пожал плечами. Не имею ни малейшего понятия. Но, получается, тихого праздника начала нового года мне не видать теперь, как своих ушей.

Едва я так подумал, как воздух в центре комнаты засеребрился, принимая очертания человеческой фигуры.

– Тоннис? – спросил я, недоумевая, каким образом призраку удалось миновать заклинание, окутывающее комнату и блокирующее любое проникновение извне. И тут же понял свою ошибку. Потому как облачко задрожало, истончаясь, а до меня донесся далекий, искаженный мукой крик матери:

– Вулдиж, скорее! На чердаке! Останови этих мерзавцев, пока не случилось что-нибудь страшное!

Я чувствовал себя словно загнанный в угол зверь. Агнессу пришлось оставить на попечение Таши, и мне это чрезвычайно не нравилось. Нет, с одной стороны, я был уверен, что до девушек извне никто не сумеет добраться. По крайней мере на распутывание моего охранного заклинания потребуется время, а следовательно, я почти наверняка успею добежать до своего кабинета, в каком бы далеком углу замка ни находился. Но я все равно волновался. Вдруг Агнесса сумеет разорвать веревки? Это звучало почти нереально, но за свою жизнь я привык, что со счетов нельзя скидывать даже малую толику вероятности того или иного события. Но еще сильнее меня беспокоило то, что и сама Таша могла проникнуться сочувствием к пленнице и освободить ее. Нет, она поклялась мне, что даже не подойдет к Агнессе в мое отсутствие, но мало ли. Девушки бывают весьма сострадательными и доверчивыми. Правда, пленница не казалась мне опасной особой, но я уже давно привык не доверять своим впечатлениям. Слишком часто и слишком жестоко я обманывался в людях.

Однако, несмотря на все эти достаточно мрачные соображения и дурное предчувствие, терзавшее нутро с момента моего ухода из кабинета, я не мог проигнорировать явление своей матери. Должно было случиться что-то весьма и весьма серьезное, чтобы леди Аглая решила явиться в наш мир. Сразу после гибели Дирона мы сильно повздорили с ней. Я пытался выяснить, чем таким серьезным и срочным она была занята, когда Мерар привязывал меня в жертвенном кругу, готовясь к ритуалу призыва демона. В итоге матушка обозвала меня бесчувственным чурбаном и удалилась, пригрозив никогда больше не появляться в нашем мире. Конечно, при особом желании мне ничего не стоило ее вернуть и расспросить уже серьезно, забыв про сыновнюю почтительность и вспомнив про внушительный арсенал некроманта, который обычно применялся при разговорах с особо упрямыми призраками. Но я не желал этого делать. Глупо, наверное, но она была моей матерью. И я не хотел причинять ей боль.

Так или иначе, но с той поры я действительно ни разу не видел призрака матери. Если честно, данное обстоятельство меня весьма радовало, поскольку даже смерть не исправила характера моей несравненной родительницы. Видимо, этот же самый упрямый нрав и помог ей прорваться ко мне через охранные чары комнаты. Интересно, что же подвигло ее на такой поступок? Ведь наверняка матушка при этом чувствовала сильнейшую боль.