Его сын Янкель, однако, не получил даже среднего образования. Он окончил 4 класса (по другим источникам – 5 классов) гимназии, но был изгнан якобы за революционную агитацию и отдан отцом в обучение аптекарскому делу.
В 1901 году он вступил в РСДРП и наряду со своей профессиональной деятельностью занимался партийной агитацией в Костроме, Казани и других городах.
Молодой Свердлов
В семье Мовши Израилевича Свердлова было шестеро детей: две дочери (Софья и Сара) и четыре сына (Зиновий, Яков, Вениамин и Лев). После смерти жены (1900) Михаил Свердлов принял православие, как считают, по чисто практическим соображениям, чтобы уйти от излишне настойчивого надзора полиции и миновать те ограничения, которые накладывались на евреев вне черты оседлости. Так поступали испанские мараны (на иврите – евреи, насильственно обращенные в другую веру), подвергавшиеся преследованиям инквизиции. Мовша женился вторым браком на Марии Александровне Кормильцевой. В этом браке у них родилось ещё двое сыновей – Герман и Александр.
Многие авторы, писавшие об этом «черном семействе», удивляются, когда говорят о фактах его связей не только с видными деятелями дореволюционной России, но и с мировой закулисой, в частности с ведущими еврейскими банкирами США и Европы, с западными спецслужбами и политиками. Объясняется это, однако, просто: Свердлов-старший помогал не только с изготовлением фальшивых паспортов российским, а точнее еврейским, криминальным авторитетам. Он был незаменим в тайном экспорте награбленных ими золота и драгоценностей. Иначе откуда бы Венеамин (Беня) Свердлов взял деньги, чтобы приехать в Америку и открыть там не просто свое дело, а свой банк?! Пусть даже в качестве предбанника банка еврейского олигарха и лидера сионистско-масонского ордена Бнай Брит Якоба Шиффа. За 2 года этот никому не известный юноша, сын сефера из Нижнего Новгорода, открывает офис в центре Нью-Йорка и свой собственный банк. Этот «банчок» и стал приемным пунктом награбленных в ходе революционных «эксов» денег и «прачечной» для перевода их в Россию в уже «отмытом» виде. Сколько из них ушло революционному подполью, а сколько осело в карманах руководителей этой преступной группы, неизвестно. Но судя по тому, что через этот банк, как и через банк Якоба Шиффа, шли из России многомиллионные заказы на закупку оружия, типографского оборудования и прочие революционные нужды, немало.
В 1987 г., во время своей работы во Франции, я впервые посетил Русское кладбище в Сент-Женевьев дю Буа под Парижем. Там похоронен родной брат Я. Свердлова Зиновий Алексеевич Пешков (1884–1966). В советские времена о его существовании мало кто знал. Было две причины о нем помалкивать. Во-первых, Зиновий (до крещения – Ешуа-Соломон (Золомон) Свердлов) – родной брат одного из основателей Советского государства Якова Свердлова. Во-вторых, приемный сын «великого пролетарского писателя» Максима Горького (Алексея Пешкова). Трудно было увязать это с тем, что сей отпрыск Мовши Свердлова после эмиграции во Францию в 1914 году поступил добровольцем в Иностранный легион и вплоть до самой смерти выполнял деликатные спецзадания французского правительства и разведки (в частности, убеждал США вступить в Первую мировую войну и таки убедил, будучи в то время всего лишь капитаном). В США он был представлен Якобу Шиффу, с которым уже тогда работал брат Свердлова Венеамин. Эту связь с Шиффом и американскими сионистами он поддерживал до конца своей жизни.
В биографии Зиновия немало загадок. Одна из них – это его разрыв с отцом Мовшей Свердловым вскоре после его усыновления Горьким. Само по себе это усыновление носило скорее ритуальный характер, чем православный. Горький выступил при этом и отцом-усыновителем, и его крестным отцом, что, безусловно, было святотатством, так как, согласно православию, отец и крестный не могут быть одним и тем же лицом. «Крещение» было осуществлено в 1902 году в Арзамасе священником Федором Владимирским, другом Горького и тайным революционером. Биограф Горького Плетнев писал: «Конечно, никакого “таинства” на самом деле не было, а было лишь все это формально устроено “крамольным” попом».