Вера Константиновна, вечная Стасова домработница, старая сука, ненавидевшая всех женщин моложе тридцати пяти.

– Здравствуйте, – прошептала я заплетающимся языком.

– Сам-то дома? – спросила она только для того, чтобы что-то спросить

– Н-не знаю… Я… Я до него не дозвонилась.

Лицо Веры Константиновны исказила гримаса: «Знаем мы, как ты не дозвонилась, знаем мы, за какой шнурок от звонка ты дергала».

– А чего такая бледная? – не отвязывалась от меня старуха.

– Неважно себя чувствую…

«Знаем мы, как ты неважно себя чувствуешь, меньше нужно по мужикам таскаться!»

– Может, зайдешь? – она посмотрела на меня испытующе.

Я вздрогнула и уронила сумку. К счастью, она не раскрылась.

– Поеду, пожалуй, – я уже держалась за створки лифта.

– Привет-то передать?

– Кому?!

– Станиславу. Да что с тобой?

Меньше всего Станиславу нужны были сейчас мои приветы. Равно как и финиковые пальмы, попугай Старый Тоомас, домработница, кабинет в офисе, переговоры, контракты, бритва «Жиллетт» и баночное пиво. Я нажала кнопку первого этажа, и лифт пошел вниз. Давай же, давай!.. На то, чтобы обнаружить труп, уйдет минуты две от силы. Еще минуту накидываем на выход из шокового состояния (дольше он у закаленной советской действительностью Веры Константиновны вряд ли продлится), еще минуту – на набор магических цифр «02»… Потом она сообразит, что к чему, бросится вниз и…

Я должна убраться до того, как Вера Константиновна вспомнит о моем существовании.

Коротко кивнув бабе Любе, я прорвалась на улицу и сразу же тормознула битый «жигуленок». Черт возьми, второй раз за сегодняшний день мне приходится уносить ноги.

«Жигуленок» выбросил меня у станции метро «Площадь Мужества», прозванной нашей со Стасом общей подругой Кайе «Площадью мужеложства». Теперь в подземку – и до «Академической». Домой. Мне нужно время, чтобы во всем разобраться и решить, что же мне делать дальше.

Остаток пути я самым банальным образом проплакала, я с трудом подавляла в себе желание не упасть на пол вагона и не забиться в падучей. Два раза меня пробовали утешить пенсионерки, четыре – молодые люди самых разных калибров и расцветок. Они же предлагали мне: адмиралтейское бочковое, токайское коллекционное, прокатиться на лодке в ЦПКиО, переспать, посетить гей-клуб и сауну. Еще вчера (о, господи, только вчера!) я рассмотрела бы эти предложения в порядке поступления. Но сегодня… Сегодня я даже не знала, где меня застанет огрызок белой ночи…

Никакого патруля у моего подъезда не было, да и снайперов на крыше тоже. Я взлетела к себе на шестой этаж и сразу же включила телевизор. Через полчаса должны начаться местные новости. Наверняка убийство Олева Киви попадет в них (бедная я, бедная!). А пока нужно прекратить истерику, попытаться взять себя в руки и спокойно обдумать ситуацию.

Итак.

Вчера вечером в ресторане «Европа» при большом стечении народа одна никому не известная женщина подсняла одного очень известного мужчину. Свидетелями в этом случае могут выступить:

1. Метрдотель, физиономию которого я не смогла бы вспомнить и под дулом пистолета.

2. Криминальный репортер Сергей Синенко.

3. Педрила Калью.

4. Шофер Гена.

Потом – гостиница с другим набором очевидцев.

1. Портье, физиономию которого я не смогла бы вспомнить и под дулом пистолета.

2. Стриженый секьюрити, просекший мою специальность по непроизвольным движениям задницы.

3. Недотепа-официант с сервировочным столиком.

4. Снова Калью, назойливый, как представитель секты «Свидетели Иеговы».

5. Два утренних охранника.

6. Шофер Гена.

Итого девять. Девять человек популярно объяснят следственным органам, что, получив на руки живого Олева Киви, я за довольно непродолжительный срок сделала из него мертвеца. А следственные органы, в свою очередь, быстро выяснят род моих занятий. И назначат мне общественного адвоката из числа скрытых садомазохистов… Ну почему, черт возьми, все представители этой уважаемой профессии кажутся мне садомазохистами?!. Адвокат будет настаивать на версии превышения необходимой самообороны. Или на версии помрачения сознания в связи с моей экзотической трудовой деятельностью. Веселенькая перспектива, ничего не скажешь!